С другой стороны, если Злобин действительно решил стать уважаемым, а главное, законопослушным бизнесменом, что будет с ним, Жорой? Куда пристроит его бывший тренер: в вохру, вдоль забора ходить и камвольный охранять? Или… на спиртзаводе пролетариев проверять: коммуниздят они водяру или нет?
Мысли путались, и Сникерс, потягивая коньяк, все больше убеждался в очевидном: от Злого пора уходить. Не уживутся они вместе. Так уж оно получается…
Зашелестев шоколадной фольгой, Сникерс вновь вспомнил сегодняшнюю беседу со Злобиным, данную себе клятву не опускать глаз под Васиным взглядом и собственное малодушие. И неожиданно поймал себя на ощущении: в этот момент он ненавидел своего бывшего тренера лютой ненавистью.
— Сука же ты, сука… — прошептал Жора, допивая коньяк. — Умней всех хочешь быть? Страху на людей нагоняешь? Ну, нагоняй, нагоняй… Всех не запугаешь. Коммерсю-ю-юга херов!
Как ни странно, но выпитое подействовало успокоительно — Жора наконец немного расслабился. Закурив, он попытался оценить ситуацию более ясно, с расчетом на несколько ходов вперед.
Ну хорошо, допустим, решил он отвалить от Злого в сторону. Допустим, Антип с Прокопом пойдут за ним.
И дальше что?
Практически весь город прямо или косвенно платит Злобину. Отколовшись, Сникерс сотоварищи автоматически самоустраняются и от взимания «местовых», и от долгоиграющих «крышных» комбинаций, и от прочих источников доходов. А это значит, что придется внаглую наезжать на злобинских бизнесменов, что, в свою очередь, неизбежно спровоцирует войну с Васей. Исход войны предрешен: кто какой-то там Сникерс в сравнении со Злым?
Существует еще один вариант: попытаться пристать к кому-нибудь, рангом и возможностями равным Васе.
В этом городе таковых, естественно, не наблюдается…
Но кто сказал, что работать можно лишь тут?!
Неожиданная догадка озарила мозг: а действительно — что, если… Недалеко ведь, чуть больше пятидесяти километров! И с человеком тем он знаком. И отношения вроде бы неплохие. Правда, чтобы прибиться к нему, придется сдать своего недавнего благодетеля, но что поделать, таковы реалии жизни: или всех грызи, или живи в грязи.
С силой впечатав окурок в пепельницу, Жора поднялся из-за стола, бросил официанту несколько купюр и направился к выходу.
Он чувствовал, верил: решение, случайно пришедшее к нему сейчас, в кабаке, — единственно правильное.
Выйдя на вечерний морозец, Сникерс набрал полную грудь воздуха, улыбнулся и, постояв у фасада, направился к стоянке такси.
Настроение его заметно поднялось. Движения сделались уверенными, походка — упругой и стремительной, а улыбка — хищной и самодовольной, почти такой же, как сегодня у Васи, когда он втолковывал бывшему ученику, сколько надо иметь денег и почему именно столько.