Но однажды случилось чудо! На татами пришёл ребёнок толще, чем я. Если б тогда в Осетии было сумо, этот мальчик по умолчанию получил бы высший титул и стал бы ёкодзуной. При этом он был младше меня, а также добр, труслив и доверчив. И краснел. Дзюдо – это тактика и психологический прессинг! Перед первым же спаррингом я пообещал мальчику, что, если он меня заборет, я его поколочу после тренировки. Он поверил и сам себе провёл болевой и удушающий одновременно. После третьей тренировки мальчик перестал появляться в зале. Он же наверняка пришёл в дзюдо, чтобы научиться давать отпор ровесникам во дворе и школе. А тут какой-то малолетний толстяк его запугивал и не давал развиваться как спортсмену.
Вершиной моей карьеры в дзюдо стал чемпионат города. Когда объявили мой возраст и вес, оказалось, что второго такого двенадцатилетнего жирняка в городе не существует. Мне присудили техническую победу ввиду отсутствия противника, и я понял, что достиг в древней японской борьбе всего чего возможно.
Так и ушел из большого спорта. Непобежденным.
Когда исчез СССР, с ним пропали и кинотеатры.
Их просто закрыли. Видео стало королём. Но когда закончились все те фильмы на кассетах, остро стал вопрос: где, собственно, смотреть свежак россиянам? По стране начали открывать новые кинотеатры.
И вот во Владике открылся кинотеатр. Настоящий. Долби Сурраунд!
И там показывали КИНО.
Но одна проблема. Народ успел забыть, как надо вести себя в кинотеатре.
Поэтому первое время дерзкая молодежь искренне удивлялась, когда получала в лицо за курение в зале от охраны.
И вот смотрели мы как-то «Гладиатора». Зал – битком! Все смотрят и радуются. Но мне повезло вдвойне. Прямо за нами расположилась дивная компания из трёх человек: два джентльмена и леди. Им было без разницы, что там режиссер Скотт наснимал, потому что с третьей минуты один из джентльменов активно пытался… Ну как бы выразиться… Вступить в интимный контакт с леди! Да! Именно так. Надо признать, что его друг постоянно бурчал что-то вроде: «Угомонитесь уже!» – но я думаю, это была зависть. А леди глупо хихикала и повторяла мантру: «Ка-а-азик! Ну переста-а-ань! Ну чо ты!»
Казик, в свою очередь, аргументированно оперировал фразой «Да не гони…»
И вот это мы слушали весь сеанс. То есть на экране: «Умрем с честью!», а сзади: «Ка-а-а-азик, ну пабрацки!»
Однако на экране наступил вдруг самый центровой момент. Максимус принимает последний бой! Колесницы мчатся! Бошки рубят! Кони ржут! Кровища хлещет! Император Коммод глумится! И все орут.
…Ридли Скотт – очень талантливый. Он знает, как со звуком работать, чтобы мозг зрителю разрушить. Там в этой сцене такая фишка: Максимуса ранят, и он, оглушённый, падает на сыру землю. Соответственно, саунд резко обрывается, и в тишине кипит битва.