, предложили пройти в рабочий кабинет Михаила Ивановича. На столе появились чашечки с ароматным горячим чаем.
Вначале Иванов задавал вопросы, на которые мне приходилось отвечать. Затем речь зашла о его оперативной работе в Японии. Михаил Иванович даже через шестьдесят лет, прошедших после того, как он выполнял специальное задание в Японии, не забыл о требованиях конспирации и рассказал только о своих впечатлениях об августе 1945 года в Токио. Рассказ его был интересен, так как Иванов был одним из свидетелей агонии японской империи.
В 1945 году Иванов был сотрудником резидентуры советской военной разведки в Токио. Утром 9 августа из сообщений по радио сотрудники резидентуры узнали о том, что Советский Союз объявил войну Японии. О том, что это может произойти, офицеры резидентуры догадывались, так как из Центра поступили указания, в соответствии с которыми им пришлось принимать меры по подготовке к работе в чрезвычайных условиях. Все было еделано своевременно и незаметно.
Далее Михаил Иванович, кандидат военных наук, который приближался к своему девяностолетию, рассказал о том, что происходило в Токио и японском правительстве.
Генеральный секретарь кабинета Сакомидзу узнал о начале военных действий Красной армии против Японии тоже утром. Он прибыл в частную резиденцию премьера Судзуки и молча вручил ему перехваченное сообщение американской радиостанции. Читая его, премьер пробормотал: «Этого надо было ждать. Войне пришел конец…»
Ранним утром того же дня в резиденцию премьер-министра явился министр иностранных дел Того. В это время премьер Судзуки находился на аудиенции у императора, который накануне получил информацию о том, что американцы сбросили атомную бомбу на Нагасаки. По возвращении от императора премьер Судзуки приказал
Сакомидзу оформить документ с заявлением об окончании войны на основе Потсдамской декларации. Вероятно, на встрече премьера с императором было принято предварительное решение начать переговоры о перемирии.
Судзуки заявил Того, что последовавшие одно за другим события — атомная бомбардировка японских городов и вступление Советского Союза в войну против Японии — изменили военную обстановку. «Теперь нет никакой надежды, — сказал премьер Судзуки, — изменить ход событий сражения за собственную территорию Японии. Есть только два пути: принять Потсдамскую декларацию или ждать полного развала государства. Правильным будет только первое…»
В резидентуре советской военной разведки в Токио не могли знать, что поздно вечером 9 августа в бомбоубежище императорского дворца по просьбе председателя Высшего совета по руководству войной было созвано экстренное совещание, на котором присутствовал император Хирохито. Открыл совещание премьер-министр Судзуки. Он зачитал проект ответа на требование Потсдамской декларации, подготовленный министром иностранных дел Того. В проекте было сказано: «Японское правительство принимает условия, выдвинутые совместной декларацией трех держав от 26 июля, понимая их в том смысле, что они не содержат требований, затрагивающих суверенитет императора в управлении страной».