— Я хочу быть здесь, — сказала она. — Я хочу быть здесь с тобой, Лукас.
— Я знаю, и если бы это зависело от меня, я бы хотел, чтобы ты осталась. Но по традиции оборотней подготавливать к похоронам могут лишь близкие кровные родственники. — Он наклонился и поцеловал ее. — И даже если бы не традиция, сейчас ты вампир. Я не могу допустить, чтобы ты пострадала. Пожалуйста, пойми, — сказал он. — Потому что если кто-то хоть пальцем к тебе прикоснется, я убью их.
Она кивнула. Ей это не нравилось, но она понимала.
— Ты будешь в порядке?
— Благодаря тебе, — сказал он.
— Я ничего не сделала. — Она прижала свою руку к его груди, зная, что его сердце разбито.
— Ты пришла. — Он осекся, словно вспомнил что-то. — Боже, прости. Я сделал тебе больно, когда ты только вошла?
— Нет, — сказала она.
Он закатил рукава ее футболки, и без сомнения, увидел синяки на ее руках.
— Черт! Это сделал я.
Он закрыл глаза, словно ему самому стало плохо.
— Это ерунда, просто пара синяков. — Она поднялась на носочки и нежно поцеловала его, надеясь облегчить его боль. — Я в порядке, Лукас. Посмотри на меня.
Он открыл глаза. Она улыбнулась.
— Я в порядке. — Он испустил сдавленный вдох, затем поднял голову и принюхался. — Это Бернетт на улице?
Она кивнула.
Он нахмурился.
— Он не должен был позволять тебе войти. Он знал, что это опасно.
— Он пытался остановить меня. Я сама настаивала. Я знала, что ты не причинишь мне вреда.
— Но я причинил, — взвился он, посмотрев на ее руки.
— Это ерунда. Они пройдут уже завтра.
Он внимательно всматривался в ее глаза.
— Я люблю тебя, Кайли Гален. Последнее, что я бы хотел, это причинить тебе боль.
Она улыбнулась.
— Я тоже тебя люблю.
На секунду тень боли в его глазах испарилась. Он склонил голову, прижавшись к ее лбу своим.
— Я правильно расслышал?
Она посмотрела в его глаза.
— Правильно. И ты также должен знать, что, несмотря на то, что я очень хочу, чтобы ты попал в Совет, это ничего не изменит между нами.
— Я бы и не допустил этого. — Он снова поцеловал ее, затем высвободился из объятий. — Хотел бы я, чтобы мне не надо было отправлять тебя в лагерь.
— Я знаю, — сказала она.
Он проводил ее до двери, держа за руку, и она точно знала, что он не хотел ее отпускать.
Как только они открыли дверь, Бернетт пошел к ним на встречу.
— Я сожалею о твоей утрате, — сказал Бернетт.
— Спасибо.
То, как Лукас говорил, то, как он держался перед Бернеттом, показывало, что он скрывает свою боль. И все же, ей он позволил увидеть. От нее он не прятался. Он настолько ей доверял. И по какой-то причине все это привязало ее к нему еще сильнее. Слезы снова сдавили горло. Он нуждался в ней также, как и она в нем. Это означало, что она не может умереть.