— Лукас, — позвала она его по имени.
Он не ответил. Она прошла в сторону того места, откуда слышала звуки скорби.
Лукас сидел на краю кровати. Безжизненное тело его бабушки лежало на середине матраса.
— Лукас, — снова сказала она, входя в комнату.
Он развернулся. Его глаза были самого темного голубого оттенка, с ярко оранжевым блеском. Такого цвета она никогда не видела прежде.
— Уходи! — зарычал он.
— Нет, — ответила она. — Я нужна тебе сейчас.
Его бабушка сказала ей об этом.
Он пронесся через комнату, прижав ее спиной к стене. В его глазах не было ничего кроме дикой боли. Он зарычал, и она впервые увидела его обнаженные клыки.
— Это я, Лукас, — сказала она, ощущая, как его пальцы впиваются в ее предплечья.
Она почувствовала мгновение, когда он пришел в себя. Он опустил руки, сжимавшие ее, отодвинулся и прижался головой к стене.
Она подошла к нему, обернула свои руки вокруг его талии, прижавшись лицом к его спине, обнимая его.
— Она умерла, — сказал он, его голос был полон горя.
— Я знаю.
Она крепче обняла его. Он повернулся, прижав ее к себе. Они очень долго стояли там, просто прижавшись друг к другу.
— Мне так жаль, — прошептала Кайли, она разделяла его боль, она очень хорошо помнила свои чувства, когда ей сказали, что ее бабушка умерла.
Он ослабил хватку, посмотрев в ее глаза. Его глаза все еще светились, но дикость из них ушла. Слезы на его щеках были не признаком слабости, а знаком преданности к тому, кто стал ему настоящей матерью, единственной, которую он когда-либо знал, а теперь, потерял.
— Я знал, что ей осталось недолго, но я был еще не готов. Я думал, у меня есть еще год или два.
Кайли коснулась его руки.
— Мне так жаль. Я знаю, каково это.
Он вздохнул, повернувшись к кровати и к лежащему на ней телу. Она услышала, как его дыхание стало прерывистым. Она вывела его из комнаты.
Когда она вышли, она остановилась, он снова посмотрел на нее.
— Как ты… как ты узнала?
— Она приходила ко мне. Сказала, что я должна тебе помочь.
Его глаза снова наполнились слезами.
— Даже после смерти она заботилась обо мне.
Он прислонился спиной к стене, испустив еще один низкий рык.
— Я буду так сильно по ней скучать. Она была мне одновременно бабушкой и матерью. Она была единственной, кто заботился обо мне, когда я был ребенком.
Кайли подошла к нему. Он крепко ее обнял. Они стояли так несколько долгих минут. Наконец она отстранилась и посмотрела на него.
— Она сказала, что оставила тебе письмо на своем письменном столе.
— Я посмотрю. — Сказал он, проведя рукой по ее щеке. — Я оставил сообщение на автоответчике моего дяди. Он и другие члены семьи могут быть здесь с минуты на минуту. Ты должна уйти.