на латинском языке. Егор прочитал желтоватую надпись, выведенную на кожаной обложке: «Egidius. Monachus ex Thuringia».
Стоило ему только прочитать название, как руки его покрылись потом, а всё тело слегка задрожало. Это был благоговейный трепет.
— Откуда «это» у вас? — еле сдерживая себя, спросил Гай.
— Это? — удивился станционный смотритель. Его лицо выражало растерянность и недоумение. — …это …от …барина. От нашего барина Дмитрия Олеговича, — уже более уверенно, без пауз закончил Степан Тимофеевич.
— Это же редчайшая книга! — воскликнул Егор Гай. — Я посмотрю её?
Станционный смотритель был необычайно взволнован и не мог ни на что решиться, но интерес солдата был выше и он, взяв с собой эту книгу и стихи Гумилёва, вышел в зал.
— Смотрите, что я нашёл, — торжественно объявил Егор, вернувшись к столу.
Держа в руках, он продемонстрировал книгу.
— «Эгидий. Монах из Тюрингии», — прочитал название Гай, — это древнейшая инкунабула. Мы изучали её, когда проходили исчезнувшие книги. Вы себе представляете? Возможно, эта книга — единственный экземпляр в мире. Если, конечно, это не подделка. Но в любом случает её ценность так велика, что невозможно и представить!
Всё это Егор говорил экспрессивно, с величайшей возбуждённостью. Сначала его слушали скептически, но как только речь зашла о невероятной стоимости книги, слух сидящих тут же навострился.
— И сколько она может стоить?
— Не знаю, но в любом случае понадобится не один год, чтобы установить её подлинность и ценность!
— Подожди, так ты нашёл эту книгу у смотрителя? — спросил Братухин, показывая пальцем на стоящего в дверях Степана Тимофеевича.
— Да, — не понимая, к чему клонит командир, ответил солдат.
— А откуда она у него? — удивился Братухин.
— От барина, от …вашего дяди, — начав бойко, уже тихо закончил Егор.
— От моего дяди? А как она попала к тебе? — Братухин спросил уже смотрителя.
— Он дал мне её.
— Так уж и дал? Дай-ка мне её, — скомандовал Братухин.
Он внешне осмотрел книгу, а затем полистал страницы. Страницы были мягкие, ветхие и чуть не рассыпались под руками. Узоры и орнаменты опоясывали края страниц, а в середине вперемешку со средневековыми рисунками вились колечки латиницы.
— Написана на латыни. Ты умеешь читать на латыни? — спросил Братухин.
— Нет, — потупившись, как провинившийся, ответил смотритель.
— Ну так какого ты мне врёшь? Браток, так бы и сказал: «Украл я эту книгу у твоего дяди»… Плут плешивый.
Станционный смотритель ничего не отвечал.
— Ладно, книгу я забираю, как наследство. А что в ней написано? — бездумно листая страницы, спросил офицер Егора.