— Так это ворон моего дяди?
— Да.
— Хм, — довольно хмыкнул Братухин, — ну и дядька у меня был! Горазд был чёрт на выдумку. Обучить ворона говорить! — дивился офицер.
Степан Тимофеевич отошёл от клетки. Братухин ещё наблюдал.
Оставшись почти без наблюдателей, ворон осмелел и принялся разглядывать Братухина. Он попрыгал с ветки на ветку и, наконец, забрался к себе в гнездо. Оттуда он вытащил папиросу и, держа её в клюве, спустился на дно клетки.
— Что это у тебя? — удивлённо спросил офицер птицу.
Ворон покрутил клювом да и выплюнул папиросу, так что Братухин, подцепив пальцами, сумел её достать.
«Мурсал № 55», — прочитал Братухин. Нахмурив лоб, он обвёл всех присутствующих взглядом. Глаза его думали.
— Степан Тимофеевич, — окликнул он станционного смотрителя и, приближаясь, спросил: — Не угостите ли меня папироской?
— Я не курю, — объявил смотритель.
— Но курево, как я понимаю, у вас имеется, — утвердительно и жёстко сказал Братухин.
— Нет, я не держу, — не понимая к чему этот допрос, удивился смотритель.
— А если я обыщу ваш дом? — блестя шалыми глазами, спросил Братухин.
— Зачем? — волнуясь, спросил станционный смотритель, но всё же сумел взять себя в руки, — Но, впрочем, дело ваше. Вот только скрывать мне нечего!
— Ладно, — буркнул Братухин и отошёл.
Он подошёл к столу и громко спросил:
— Господа курящие, не угостит ли меня кто папироской?
Он смотрел на машинистов и священника.
— Я бы, признаться, сам подымил, да нечем, — заявил отец Михаил.
— У меня ежели сгодится, табак есть, да бумага нужна, — забавно проокав, отозвался Коля.
— Нет, мне бы что-нибудь повкуснее, подороже.
— У вас вроде имелось, — вспомнив, отец Михаил выдал Тихона.
Тихон нехотя достал из своего кармана блестящий и переливающийся при жёлтом электрическом свете янтарно-малахитовый портсигар. Открыл его и дал папиросу Братухину.
Братухин принял папиросу, взглянул на неё и резким движением правой руки выхватил из кобуры свой «Браунинг», прикладывая круглую дырку ствола прямо ко лбу Тихона.
— Тронешься, пристрелю, — злобно прошипел он.
Все замерли.
— Фёдор, арестовать их! — приказал казаку Братухин.
Фёдор быстро выхватил обрез и, ещё не понимая, в чём дело, направил его на стоящего ближе всех отца Михаила, от чего тот отпрыгнул на шаг и поднял вверх руки.
— Да не попа, а этих! — скрипя зубами, указал головой на машинистов офицер.
— Вы чего это? — испуганно вымолвил Тихон, сводя глаза ко лбу и поглядывая на пистолет.
Братухин ему не ответил, он командовал уже Егору: «А ты что стоишь, истукан, особое приглашение надо? Взял винтовку!»