Глава 3. Сеющий ветер — пожнёт бурю
Ворон важно прохаживался по усыпанному опилками основанию клетки, чинно ставя каждый свой шаг так же, как ступают караульные при разводе. Он даже поворачивал голову в сторону, пытаясь разглядеть чёрными бусинками глаз, чем это там заняты люди.
Теперь уже четверо сидели на скамейке для пленных возле буфета. Руки у всех были перетянуты узлом, ладонь к ладони.
Братухин и Нестеров сидели напротив за круглым столом. Всё это напоминало приём у каких-то важных чиновников или допрос. Вот только принимали не по одному, а всех сразу. Егор Гай в допросе не участвовал. Он стоял за спиной своего командира у окна, прислонив к ноге приклад винтовки.
— А я ведь, касатики, сразу понял, что вы не те, кем хотите являться, — начал Братухин, поглядывая на стол, на котором лежал его тяжёлый «Браунинг», — вы мне сразу показались странными. Этот-то понятно — мужик, — он указал головой на Колю, — но вот вы то, комиссарики, плохо замаскировались.
Братухин сплюнул на пол какой-то мусор, попавший ему в рот.
— Ну куда это годится? Новые кожаные сапоги, — указал он на Тихона своими хитрыми глазами. Глаза его игриво блестели, а рот, как всегда, улыбался в оскале превосходства. Нельзя было определить, какое у него настроение, и какие чувства рождаются в голове.
— А ты, Нелюбин, ну у кого из мужиков ты видел такую опрятную причёску? Но положим, что это всё внешние наблюдения, — продолжал размышлять Братухин, объясняя им свои догадки, — но вот когда, обычный машинист начал читать на латыни и припомнил какого-то там английского поэта, это уже, братцы, слишком…
— А что, рабочий и книг почитать не может, ваше благородие? — гневно спросил Нелюбин.
— Может, да не такие, а коли уж читает, то всяко большевик.
— Вам ничего не докажешь, вы что хотите, то и видите, — гневно пробасил Нелюбин.
— Ты, сокол, врать-то погоди, скоро поймёшь, что запираться бесполезно и даже вредно, — спокойно сказал Братухин, как будто пару минут назад он вовсе и не кричал и не тыкал пистолетом в голову Тихона.
Остальные невольные свидетели этого разговора молча, но с интересом следили за процессом, пытаясь понять, в самом ли деле машинисты — большевики, и что теперь с ними будет.
— Вам, наверное, любопытно, как я понял, что вы лжёте, и как раскусил в вас переодетых комиссаров? — довольно спросил Братухин, гордясь при этих словах своей проницательностью, — А помог мне в этом ворон.