— Фёдор, мать твою, что ты сделал?
— Там был демон, клянусь! Я его спугнул, — тупо отвечал казак.
— Нет! Зачем? — жалобно заскулил сатанист, — это же был князь Фурфур! Я слышал стук его копыт, я ощущал взмахи его крыльев!
Сатанист подбежал к двери, чтобы выбежать из зала, но Братухин уже перерезал ему путь и тяжёлым кулаком, вдарив по окровавленной морде, уложил смотрителя на пол.
— Фёдор, вяжи этого сатаниста, — скомандовал Братухин, — более никакой магии!
Фёдор, вынув из кармана верёвку, туго перетянул спереди руки станционному смотрителю, не забыв затянуть петлю выше раны, дабы остановить текущую кровь. Красная липкая жидкость перепачкала казаку все руки. Посмотрев по сторонам и не найдя ничего лучше, он вытер кровь, как мог, о рубаху станционного смотрителя.
— Давай к этим, — казак подтолкнул сатаниста к пленным на скамейку возле котельной.
Разобравшись с сатанистом, казак, обруганный Братухиным, принялся чинить окно. Задумчивый Гай, как мог, помогал ему в этом, а напряжённый Братухин, не выпуская из руки «Браунинга», пристальнее чем обычно следил за пленными. Теперь уже не было разделения на военных и гражданских. Было разделение лишь на тех, у кого есть оружие и у кого нет оружия. Трое сидели на скамейке со связанными руками, жена сатаниста с Михаилом — за столом и, хоть руки их были свободны, они чувствовали, что не могут и двинуться без разрешения офицера.
Поискав, чем бы залатать окно, казак не придумал ничего лучше, чем отодрать фанеру от буфета и заколотить оконный проём. Фанеру оторвали быстро, но даже найдя в покоях смотрителя молоток, долго не могли приладить кусок фанеры к разбитому стеклу. Стекло хрустело и трескалось под ногами, удары молотка разлетелись по залу, волны холодного воздуха разбивались о тела казака и Гая, заставляя их спешно работать. Наконец, вместо стекла на окне появилась убогая заплатка из нескольких кусков фанеры. Халатное выполнение работы позволяло холодному воздуху с лёгкостью просачиваться в помещение через многочисленные щели. Из окна нещадно сквозило.
Приладив фанеру, Фёдор отправился в котельную, чтобы подкинуть дров и немного обогреться, а Гай, усевшись за стол возле того места, где была выгравирована кровавая печать демонического Князя Фурфура, громко объявил:
— Настал мой черёд. Не я это придумал, но у нас повелось, что сегодняшней ночью мы узнаём о чужих грехах и каемся в своих, — проговорил Гай и, убедившись, что его слушают начал свою исповедь.
ИСПОВЕДЬ ЕГОРА ГАЯ
— Не важно, верите ли вы в особенность сегодняшней ночи или вам она представляется совершенно обычной. Не важно, преклоняетесь вы Богу или Сатане, но Ложь и Истина от этого не перестанет существовать, и Добро всегда будет противостоять Злу. Это верно, так же как и то, что за всё приходит расплата, и скелет, спрятанный в шкафу, рано или поздно приходится вынимать.