Макс гладит меня по волосам.
— Что у тебя на уме? — шепчет он.
Я разворачиваюсь к нему. Мы целуемся; он пахнет, как лимонное дерево в жару.
— Изабелла… — говорю я. — Я не могу перестать думать о том, что с ней произошло. Вивьен и твоя тетя должны бесконечно сожалеть. Поэтому Вивьен закрылась от людей, поэтому ей стыдно. Бьюсь об заклад, Изабелла никогда не покидала их.
Макс продолжает гладить мои волосы, но вид у него отсутствующий.
Пришел мой черед спрашивать, о чем он думает.
— Думаю, как могло случиться, — говорит он, — что Вивьен наняла кого-то с таким же именем, как у моей тети. Я и раньше думал, что это странно… Но сейчас, когда мы знаем, что они сделали, я бы предположил, что она должна хотеть забыть об этом, а не вспоминать каждый день.
Я приподнимаю бровь:
— О чем ты говоришь?
Макс потирает большим пальцем мочку уха.
— Я никогда не думал, что на это стоит обращать внимание, — говорит он. — Мою тетю звали Адалина. Все звали ее Лили — все знали ее как Лили. Я много лет думал, что это полное имя, но Лили — это сокращение от Адалина. Ты не думаешь, что нанимать другую горничную с таким же именем — очень странное решение? Я имею в виду, что это не слишком распространенное имя.
Это открытие удивляет меня.
— Да, странно.
— Они были очень близки. Мне кажется, это должно было причинять боль.
— Может быть, именно потому, что она хотела заменить ее?
Макс неуверенно произносит:
— Я уже ничему не удивился бы.
Я закусываю губу:
— Как думаешь, Джио Моретти еще жив?
Глаза Макса сузились.
— Мы знаем правду. На этом можно остановиться.
— Я знаю. Просто… Чего-то здесь не хватает.
Я не могу перестать думать о Вивьен. Одна в огромном доме, полном воспоминаний, смертельно больная, потерявшая мужа и сына…
— А что случилось с сыном? — Я поворачиваюсь к Максу.
Он пожимает плечами:
— Наверное, Джио забрал его.
Я хмурюсь.
— Да, — говорю я, думая о мальчике с темными кудрями и голубыми глазами. — Наверное.
* * *
Следующим утром я просыпаюсь, четко зная, что должна сделать. Выбираюсь из постели и звоню отцу, пока не успела придумать отговорку.
— Папа?
— Люси!
Одно слово, но сколько в нем чувств и надежд! Я никогда не слышала, чтобы он говорил так, даже когда мама умерла. Я осознаю, как нечестно поступила с ним. Убежала на край света, хотя все это время рядом был он и родной дом.
— Я не знаю, с чего начать. — Он задыхается. — У тебя все в порядке? Где ты?
— Я все еще в Италии.
Повисает долгая пауза.
— Почему ты мне не сказала? — наконец говорит он. — Я думал, ты все можешь мне рассказать.
Почему мне никогда не приходило в голову, что реакция отца может быть такой? Все, чего я ждала, — это разочарование и осуждение, а он просто хотел быть рядом. Он не хотел ни наказать меня, ни отругать, и если бы я была умнее, то поняла бы это раньше. В конце концов, я была с ним, когда больше никого рядом не было. Годы, которые мы провели вместе, останутся с нами навсегда. Конечно, он никогда не отгораживался от меня. Рыдания вот-вот вырвутся наружу.