— Что случилось? — спрашиваю я, хотя и знаю это.
Офицер кивает на пылающую крышу.
— Чердак, — говорит он. — Кто-то бросил спичку. Кто бы это ни был, он хотел уничтожить здание. Похоже, пробрался местный хулиган, из этого района и раньше поступали жалобы. К сожалению, места, подобные этому, привлекают внимание, подчас и такого вот рода. Какой ужас, когда такое происходит с родовым поместьем. — В его глазах пляшут языки пламени. — Столько воспоминаний гибнет в огне.
Столько воспоминаний…
Они и заставили ее сделать это.
Моего собеседника просят вернуться к делу, а я остаюсь смотреть, как история превращается в пепел. И вдруг я замечаю фигуру, которая кажется мне знакомой. Человек сидит на сумке с вещами, прислонившись к стене. Сальваторе. Я подхожу к нему.
— Ее здесь больше нет, — говорит он, не отводя глаз от огня.
— Да.
— Это она сделала?
— Думаю, да.
Его лицо не выражает ничего, никаких эмоций.
— Ничего больше нет. Я говорил, что так будет. Говорил, чтобы ты убиралась отсюда, пока он и тебя не забрал.
— Куда ты пойдешь, Сальве?
Он замирает на секунду, а затем неожиданно улыбается. Нет, это не совсем улыбка, скорее ее след, то, что однажды было улыбкой.
— Куда угодно, — отвечает он мне. — Куда угодно отсюда.
— Ты свободен, — говорю я, — все закончилось.
Он поднимает голову, и, когда наши взгляды встречаются, мне кажется, мы понимаем друг друга. В эту секунду Сальваторе становится понятно, что я все знаю. Знаю о его находке, знаю, как она лишила его рассудка. А я вижу, как он, тень человека, которым был когда-то, рад вновь обретенной свободе от этого дома, от Вивьен Локхарт, тому, что Барбаросса, умирая, постепенно ослабляет хватку на его горле, пока не отпускает совсем. Сальваторе выглядит моложе, как будто возвращается в то время, когда все это произошло.
Вдруг громкий хлопок нарушает нашу молчаливую беседу. Я оборачиваюсь к особняку и вижу, как рушится часть фасада. Ее скольжение так плавно, обыденно и смертоносно, как сход лавины. Как будто в замедленной съемке груда камней падает на землю, разгоняя толпу борцов с огнем внизу. Затем со страшным грохотом она обрушивается на фонтан, на немую уродливую рыбу с ее пустым, обращенным к небу ртом. Я не сразу понимаю, что произошло, но брызги воды, вырывающиеся в воздух, все объясняют.
— Все закончилось, — повторяет Сальваторе, — все закончилось.