В зале внизу разожгли огонь. Оранжевые тени затанцевали на стенах и каменной арке.
— Это бальный зал, синьора, — сказала оказавшаяся рядом Адалина. — Синьор Динаполи редко использовал его, но он великолепен.
Вивьен ступила вперед и вошла в зал, окидывая восторженным взглядом куполообразный потолок и полированный паркет. Ей было интересно, что за человек был Джакомо Динаполи, — наверное, добрый, судя по его заботе о двух сиротах после смерти сестры.
— Представь себе, здесь ничего не изменилось! — воскликнул Джио.
Изабелла прижалась к его руке и слегка улыбнулась.
— Мы играли здесь в детстве. Во что, ты помнишь, Белла? Король и королева Вечноземья? У нас был свой воображаемый мир, мы скрывали его от взрослых. У Беллы была та еще фантазия, да? — Он ласково подтолкнул ее. — Все время выдумывала истории.
Что-то не сходилось. Изабелла могла говорить тогда? Может, она разговаривала только с братом? Странно, что Джио никогда ей об этом не рассказывал. Как будто хотел сохранить это в секрете. Вивьен подозрительно посмотрела на него.
— Правда? — сказала она с легкой обидой, не укрывшейся от пристального взгляда Адалины.
Вивьен взяла себя в руки, она не хотела вызывать подозрений у горничной. Она была хозяйкой в этом доме, он принадлежал им с Джио, и ей нужно было научиться вести себя соответствующе. Ни то, что Изабелла жила здесь раньше, ни семейная связь не делали ее главной. Вивьен была женой.
Но Джио, казалось, не обращал внимания на ее настроение. Он что-то говорил Изабелле по-итальянски, указывая на окутанное паутиной окно. Изабелла издала тихий горловой звук — что-то похожее на смех. Внезапно Вивьен пришла в голову прекрасная идея.
— Давайте устроим вечеринку! — закричала она, хлопая в ладоши.
Это был идеальный способ отпраздновать возвращение Джио домой. Они пригласят всю окрестную знать, устроят щедрый банкет, нарядно оденутся и будут пить и танцевать ночь напролет.
Вивьен отметила выражение лица Изабеллы: для нее было бы настоящим кошмаром снова встретиться с людьми, которые помнили ее немым ребенком и которым было бы очевидно, что она нисколько не изменилась с тех пор. Она сначала устыдилась, но, вспомнив ехидную враждебность золовки, жестокость выходки с подвенечным платьем, постоянные злобные взгляды, она отбросила сомнения.
— Мы проведем ее в Хэллоуин, — сказала Вивьен с энтузиазмом.
Она обожала этот осенний праздник в основном за то, что ее отец в Клермонте отвергал его. В то время как другие дети делали из тыкв головы с горящими красными глазами и бродили по округе, собирая угощения, Вивьен была заперта в комнате. «