– С просьбою я к тебе, Тихон Андропыч… – начал он. Казак приосанился и в очередной раз отъюстировал усы, хотя они в этом не нуждались.
– …дело тут такое, понимаешь ли, сын у меня родился…
– Ну так поздравляю, Михал Григорьич! Крестили уже?
– Владимиром. Но вот в чем закавыка: Марья Захаровна сильно Таточке помогла. Хочу в ответ подарок сделать. Что присоветуешь?
– Подарок, говоришь? Хм-м-м… а совет пожалуй, дам. Она высоко ставит зеленые каменья, только прозрачные. Считает их за величайшую ценность. Кольцо с таким самоцветом, даже не обязательно золотое – вот те и подарок. А то, напригляд, подвесочку с ним или обручье[10].
– Зеленый камень, говоришь?
Князь крепко задумался, потом поднял голову:
– Что ж, Тихон Андропыч, за совет благодарствуй.
– Уж за такое дорого не возьму, – улыбнулся в ответ казак.
На позициях пушек союзников творилось нечто странное.
В течение дня английские или французские орудия вдруг начинали как-то вяло обстреливать Камчатский люнет и редуты. Результаты не впечатляли. Каждый раз после выстрела пушка отпрыгивала назад, и прицеливаться приходилось наново. А дистанция была не из малых. В таких условиях ни о какой точности речи идти не могло.
– Выдохлись басурмане, – начали поговаривать на русских укреплениях. – Как дали им прикурить тогда, так боятся нашенских. Куда уж им!
Не только матросы и унтера, но и многие высшие чины прониклись этой атмосферой. Надобно, однако, заметить, что большинство офицеров не поддались разнеженности. К таким относился хорунжий Неболтай. С друзьями у него случился примерно такой разговор:
– Вот думай, как хочешь, Владим Николаич, а мне муторно внутри. Готовится там что-то.
– И что ж, Тихон Андропыч? Выяснять надо. Не мне тебя учить, как такое проворачивают. Скрасть кого из супротивников, да поспрашивать…
– Эх, Владим Николаич, если бы так-то! Непростое время для лихих дел: земля насквозь промоклая, ходить по ней трудно, бегать и вовсе нельзя, да еще сапоги чавкают – аж на версту слыхать. И слышно еще…
– Что слышно?
– Копают они там. Хорошо копают.
– Нам-то что с того?
– Опасаюсь, что устроят нам родителеву субботу.
– Это еще какую?
– Да каб я знал!
По всему было видно, что опытный казак на этот раз переоценил опасность. День так и прошел спокойно. А ночью прибыли слегка переделанные скорострелки.
Чуть ли не весь следующий день будущие стрелки (присутствовавший на учениях князь Мешков прозвал их «картечниками») пробовали на мишенях изделия маэрских оружейников.
Скорость перезарядки была одобрена, хотя Неболтай чуть поморщился, увидев, что не так уж быстро удается заменить три расстрелянных магазина сразу. Зато Желнов преисполнился восторженных чувств, увидя, как резво скорострелка оправдывает свое название. Он-то ничего в этом роде раньше не видывал.