– Договорились. У тебя будет час в Луисвилле. А потом у нас будет настоящее свидание – и точка.
Бет садится на ступеньку рядом со мной. Её колени прикасаются к моим, мы погружаемся в молчание. Обычно молчать с девушками меня напрягает, но с Бет я об этом даже не думаю. Ей не нужно ничего говорить. И мне – тоже. Я ещё не хочу уходить, а она, похоже, не хочет меня отпускать. Среди всех моих знакомых одна Бет может прямо сказать, чего она хочет или не хочет.
Она первая прерывает молчание.
– Как мне снять свою кандидатуру на эту дурацкую королеву выпускного? Что для этого нужно сделать? Собрать две трети голосов или просто написать заявление директору?
Я не на шутку пугаюсь.
– Зачем? Не снимай.
– Нет. Ни за что.
– Брось, будем там вместе. Не бойся, я всё время буду рядом.
Когда я выдвигал кандидатуру Бет, то просто хотел её позлить, но теперь мне хочется, чтобы она осталась там – вместе со мной.
– Это твой мир. Не мой.
Но это может стать её миром, если она захочет.
– Слушай, до выпускного ещё куча времени. Давай сделаем вот что: если за месяц я сумею произвести на тебя впечатление, ты останешься, а если нет, я помогу тебе снять кандидатуру.
Она молчит, обдумывая моё предложение.
– Иными словами, ты предлагаешь мне поспорить на то, что я скажу «ах!»?
Даже я расслышал иронию.
– Типа того.
– А ты помнишь, что прежде тебе не очень везло в спорах, когда дело касалось меня?
Я выпрямляюсь.
– Я не проигрываю.
Скотт стучит в дверь, показывает пальцем на свои глаза, потом тычет в меня. После этого он удаляется. Чёрт.
– Слушай, ты вчера пришла домой пьяная?
В прошлый раз мы со Скоттом очень мило разговаривали. Что же изменилось?
– Нет, но ты оставил мне вот это.
Бет перекидывает волосы через плечо и демонстрирует фиолетово-красный синяк на шее. Мне хочется провалиться сквозь землю. Я оставил ей засос. Клянусь, такого со мной никогда прежде не бывало!
– Теперь он меня ненавидит, – говорю я.
– Типа того, – смеётся Бет.
Забыв обо всём, я всё сильнее надавливаю руками на его грудь. Запястья болят, но я должна во что бы то ни стало поддерживать биение сердца. Должна! Двадцать семь, двадцать восемь, двадцать девять, тридцать.
– Дыши! – ору я.
Лейси наклоняется и дышит ему в рот. Грудь вздымается, потом опадает. Лейси начинает выпрямляться.
– Нет, Лейси, проверь жизненные показатели!
Она прижимается ухом к его груди, потом к носу. Я жду. Лейси прикладывает пальцы к артерии на шее. Я снова жду. Лейси качает головой. Ничего.
– Теперь ты, – говорю я.
Я боюсь, что у меня уже не хватит сил на второй заход. Лейси перебегает к груди, я занимаю место возле головы. Она громко отсчитывает нажатия.