Свобода! Почему бы сразу не врезать мне коленом под дых?
– Теперь ты получил всё, чего хотел, да?
– Рай, всё может быть по-другому! – Марк говорит так громко, что немногие оставшиеся зрители могут нас услышать.
– Ну нет, – бросаю я, продолжая идти. – Всё будет именно так.
Бет спускается вниз какими-то медленными широкими шагами, словно во сне, её подошвы стучат по металлическим трибунам.
– Что ты делаешь?
– Нам пора. Ты просила час, не забыла? А потом сходим поужинать.
– У нас есть время. Пойди поговори с братом.
– Всё нормально, Бет, – отвечает Марк за меня, как будто извиняясь. – Я рад нашему знакомству. Удачи! Не позволяй Гровтону совсем задушить тебя.
Она награждает его такой редкой искренней улыбкой, что мне хочется по чему-нибудь стукнуть, и посильнее.
– Удачи в матче на следующей неделе!
Марк засовывает руки в карманы джинсов и уходит.
– Когда будешь готов, Рай, ты знаешь, где меня найти.
Бет смотрит ему вслед до тех пор, пока он не исчезает из виду.
– Что за вожжа тебе под хвост попала?
– Ты не поймёшь.
Я иду на парковку, швыряю сумку в джип. Бет с грохотом захлопывает пассажирскую дверь, я в таком же бешенстве грохаю своей.
– Говори, куда тебя отвезти.
– К супермаркету, он в полумиле, не доезжая до твоего стадиона.
Я резко поворачиваюсь к ней. Знаю я это место, оно рядом с гетто.
– Я не оставлю тебя там одну.
– Я тебя не спрашиваю! Мы договорились, ты обещал. Либо ты держишь слово, либо нет.
Её ледяные голубые глаза впиваются в меня.
Я со злобой дёргаю козырёк бейсболки и выезжаю на шоссе. Она злится. Я злюсь. Мы молчим все полчаса, пока едем на другой конец города. Между нами проскакивают такие разряды, что машина запросто могла бы ехать без бензина. Одно слово – и мы взорвёмся к чертям.
Но Бет явно любит играть с огнём.
– Твой брат из тех, кто может быть лапочкой с посторонними, а с близкими ведёт себя как козёл? Он что, по утрам перед завтраком плевал тебе в кашу?
– Нет, – выдавливаю я сквозь стиснутые зубы. – Он был хорошим братом.
– Тогда в чём дело? Он сказал, что вы три месяца не общались и вот сегодня он приехал с тобой увидеться. Что такое случилось, что ты не можешь найти три секунды, чтобы поздороваться?
Я включаю радио. Она выключает. Я ударяю кулаком по рулю.
– Я думал, тебе не терпится заняться своими делами в Луисвилле.
– От меня не убудет, если я подожду пятнадцать минут, пока ты разговариваешь с братом. Давай начнём сначала. В чём дело?
– Он гей.
Бет моргает.
– Ты говорил. Я спрашиваю, почему ты ведёшь себя как кретин?
Я не кретин. Я собирался потратить весь этот чёртов день, чтобы доказать ей, что я не кретин!