Его разыскивала полиция ещё до того, как моя мать с ним связалась, но он до сих пор разгуливает на свободе, ни дать ни взять ожившая нефть, которую никакими силами нельзя вернуть туда, откуда она вырвалась. Так что, помогая полиции, я только ускорю появление этой грязи и её поганой ярости у нашего порога.
– Он ведь живёт в том же доме, что и твоя мать, да? Разве не лучше будет, если вы с мамой снова будете жить вместе, забыв о Тренте как о страшном сне?
Понятия не имею, откуда ему известно, что я не живу с матерью, поэтому стараюсь не выдать себя взглядом. Не желаю признавать его правоту.
– Мы даже не знали, что он встречается с твоей матерью. Ведь он, хм-хм, проводит время с другими женщинами.
Я сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза. Скажите, какая новость!
– Элизабет, – говорит коп, не дождавшись ответа.
– Бет, – терпеть не могу своё имя. – Меня зовут Бет.
– Бет, у нас в вестибюле с пяти утра ждёт человек, на которого ты израсходовала право одного звонка.
Исайя! Я вскидываю глаза на офицера Монро. Стены, которые я возвела вокруг себя, осыпаются, следом тает ледяная холодность, за которой я пряталась всю ночь, и на их место приходит усталость. Следом спешат страх и боль.
Я хочу к Исайе. Я не хочу быть здесь. Я хочу домой.
Я смаргиваю, догадавшись, что жжение в глазах у меня от слёз. Вытираю лицо, пытаюсь найти в себе силы и решимость, но нахожу только тяжёлую пустоту.
– Когда я смогу вернуться домой?
Стук в дверь. Офицер Монро приоткрывает дверь, с кем-то оживлённо перешёптывается, потом кивает. Через секунду в комнату входит моя тётя – более пожилая и более ухоженная копия моей матери.
– Бет?
Офицер Монро выходит, затворив за собой дверь.
Ширли направляется прямо ко мне. Я встаю, позволяю ей меня обнять. От неё пахнет домом: затхлым сигаретным дымом и лавандовым кондиционером для стирки. Я утыкаюсь лицом в её плечо, мечтая о том, чтобы целую неделю пролежать в кровати в подвале её дома.
Ещё я мечтаю о сигарете.
– Где Исайя?
Я очень благодарна тёте, но настроилась увидеть лучшего друга.
– Снаружи. Он позвонил мне сразу же, как только поговорил с тобой, – Ширли крепко прижимает меня к себе, потом отпускает. – Какой кошмар!
– Да уж. Ты видела маму?
Она кивает, потом наклоняется и шепчет мне на ухо:
– Твоя мать рассказала мне, что произошло на самом деле.
Мышцы вокруг моего рта застывают, я пытаюсь унять трясущуюся нижнюю губу.
– Что мне делать?
Ширли проводит ладонями вверх и вниз по моим рукам.
– Держись своей версии. Они привезли Трента и твою мать на допрос. Если ты не проболтаешься, они не смогут их арестовать. Но твоя мать жутко психует. Если ты всё расскажешь, они упекут её за решётку за порчу имущества и нарушение в период условного срока. Она очень боится попасть в тюрьму.