Скотт говорит о надежде, но надежда – это миф. Он говорит так, будто это просто – бросить маму. Как будто я могу вот так легко справиться с демонами своих ночных кошмаров и без усилий, по мановению волшебной палочки всё сразу станет хорошо.
– А мама?
Он отвечает не сразу. Вместо ответа он долго смотрит на шрам, белеющий на его левой руке, – след ножа, которым дедушка порезал его, когда Скотт был ребёнком.
– Это не моя ответственность, да и не твоя тоже.
– Нет! Вот в этом ты ошибаешься! Мама – моя ответственность. Это я виновата, что она несчастна.
– Ты заблуждаешься.
– Неважно! Я вот тут подумала… Ты не мог бы дать ей немного денег? Мы бы положили её в какой-нибудь реабилитационный центр, а когда её там почистят, мы бы перевели её в место получше. Мама раньше работала, мы нашли бы ей какую-нибудь работу. Она так долго жила в нищете, Скотт! Я знаю, она держится за этого Трента только потому, что у него водятся деньги. Я знаю, если ты ей поможешь, она сможет выкарабкаться.
– Я не могу.
Моя голова откидывается назад, как будто он меня ударил.
– Что значит – не можешь?
Я же сделала это! Я попросила его о помощи. Я доверилась ему, а он швыряет моё доверие мне же в лицо?
– Я дал Эллисон и себе много разных обещаний, когда мы переехали в Гровтон и, самое главное, когда я вернул тебя в свою жизнь. Твоя мать – это черта, которую я не могу пересечь.
Нет. Нет, нет, нет. НЕТ! Не так мы должны были разговаривать!
– Но ты должен!
Комната вдруг начинает давить на меня, я вскакиваю. Мне нужно выйти отсюда. Но всюду, куда ни повернись, здесь или окно, или проход в другую комнату. Неужели в этом огромном грёбаном доме вообще нет двери наружу?
– Элизабет, – медленно говорит Скотт, – может быть, ты сядешь?
– Ты должен ей помочь! (Потому что я этого сделать не могу и схожу с ума от этой мысли.) Отправь её в реабилитационный центр! Помоги ей избавиться от зависимости. Она сразу станет другой, вот увидишь. Ты просто не понимаешь. У неё никогда в жизни не было шанса. У нас с ней никогда ничего не было. Нам никто никогда не помогал.
– Я посылал ей деньги, – негромко говорит Скотт.
В моей голове раздаётся оглушительный гул, я застываю на полпути. Я стою на кухне, но понятия не имею, как я здесь очутилась.
– Что ты сказал?
Скотт подходит к кухонному острову.
– Каждый месяц я присылал твоей матери деньги. Я открыл банковский счёт на её имя, и каждый месяц она снимала с него всё до цента. Мне не хватало мужества позвонить тебе, но хватало сполна, чтобы платить за свои ошибки. Несколько месяцев назад Эллисон узнала об этом счёте и решила, что у меня связь на стороне. Я привёз её сюда, в Гровтон, чтобы доказать, что не вру насчёт тебя и твоей матери, но мне совсем не понравилось то, что я здесь узнал. Мы остались, но я дал Эллисон слово, что прекращу переводить твоей матери деньги. Было ясно, что мои деньги не идут на пользу ни ей, ни тебе.