– Что это?
– Не знаю, – мама снова и снова растирает руки. – Ширли оставила это здесь, когда привезла меня домой.
Я хватаю пакетик.
– Кажется, ты говорила, что за тобой ухаживает Трент.
– Детка, я хотела сказать, что он заехал сегодня утром.
В коричневом пакетике лежит пачка пятидесятидолларовых банкнот и купленный по рецепту флакон наркотика, необходимого маме, чтобы снять зависимость от героина. «Спасибо, Ширли!» Я стараюсь не думать о том, что она продала или сделала, чтобы раздобыть эти деньги. Главное – деньги здесь, они мне нужны, и пока этого достаточно. Я швыряю пакетик в мешок и выбегаю в спальню. В шкафу выбирать почти не из чего, я бросаю в мешок наименее грязные и нерваные шмотки.
– Элизабет, – тоненько скулит мама. – Элизабет, давай отложим отъезд на денёк-другой?
– Нет, мы уезжаем прямо сейчас. Где ключи от машины?
– Я… я не знаю!
Значит, знает.
Я замахиваюсь мусорным мешком с барахлом и сшибаю бутылки со спиртным с её тумбочки. Стекло со звоном бьётся о стену.
– Вот так твой Трент однажды поступит с твоей головой. Мы уезжаем отсюда!
Охваченная отчаянием, я выхожу и бросаю взгляд на свою пустующую комнату. Дверь в неё в кои-то веки открыта, и я прирастаю к полу.
– Твою мать, ты издеваешься?
Я прислоняюсь лбом к дверному косяку. Удар слишком силён, у меня всё плывёт перед глазами, я не могу устоять на ногах. На старом кофейном столике, который я когда-то нашла около мусорных баков, разложены пакеты с белым порошком. Мелкие пакетики кучей свалены на полу.
Я с трудом выдавливаю из себя слова.
– Ты торгуешь героином.
Мама выталкивает меня в коридор и захлопывает дверь.
– Нет. Это всё Трент. Иногда я разрешала ему оставлять у меня товар на ночь, но после того, как ты выбила окна в его машине, полиция плотно села ему на хвост, поэтому он перенёс всё сюда, от греха подальше. Я же должна была ему помочь!
Я судорожно сжимаю и разжимаю кулаки.
– Это ты разбила окна в машине Трента! Я взяла вину на себя, чтобы тебя не отправили за решётку!
– Сделай вид, что ты ничего не видела, Элизабет. Ты же знаешь, как рассердится Трент! Он считает, что это ты сдала его полиции.
– Что с тобой такое, твою мать? – ору я ей в лицо. – Ты помнишь, чем закончился ваш последний эксперимент с героином? – я складываю из пальцев пистолет и приставляю к своему виску. – Мама, этот тип хотел меня убить! Мне было восемь лет! Он приставил пушку к моей голове и взвёл грёбаный затвор!
Мама мелко трясёт головой и никак не может остановиться.
– Нет, детка, он бы этого не сделал! Твой папа сказал, что он просто хотел нас напугать. Твой папа сказал, что нам ничего не угрожало. Ты просто всё неправильно поняла. Твой папа дал мне слово!