Этот художник, как я заметила, казалось, не проявлял никакого интереса к разговору, а затем вдруг присоединялся к нему в самый важный момент. Я и без него уже пришла к выводу, что ни у одного из нас нет алиби. Это было неудивительно, поскольку все произошло утром в неурочный час, но определенные неудобства создавало.
И действительно, где находился каждый из нас в момент убийства? Я как раз собралась задать этот вопрос, но тут перехватила взгляд Майло. Его можно было интерпретировать только одним образом: «Не делай этого».
– Понимаю, все это, конечно, ерунда, – сказал Реджи своей сестре. – Но думаю, лучше всего сейчас нам скооперироваться, стоять друг за друга горой. И чем быстрее уймется этот инспектор, тем скорее наша жизнь вернется в нормальное русло.
– Но наша жизнь уже никогда не будет прежней, верно? – заметил мистер Уинтерс. – Уже ничто и никогда не будет как раньше. Со дня смерти Эдвина.
– Мы сами управляем своими жизнями, – возразила Беатрис. – И должны довольствоваться тем, что имеем.
Мистер Уинтерс улыбнулся какой-то неестественной улыбкой.
– Как скажете, Беатрис.
Этот странный обмен фразами заставил меня задуматься, что же представляет собой Гаррет Уинтерс. Из всех теперешних обитателей Лайонсгейта дать ему истинную оценку было, пожалуй, сложнее всего. Всегда такой молчаливый, взгляд бледно-голубых глаз мечтательно устремлен куда-то вдаль. Все же интересно, что прячется за этой романтической отрешенностью? Действительно ли его мало интересует окружающий мир или же он выбрал эту маску для сокрытия подлинной своей натуры? Если бы удалось выкроить минутку и поговорить с ним наедине, возможно, он стал бы более откровенен.
Завтрак закончился, все встали из-за стола.
Ко мне подошла Лаурель.
– Собираюсь сегодня составить компанию Реджи, – тихо произнесла она. – Хочу убедиться, что с ним все нормально. Но ты дашь мне знать, если что-то понадобится, хорошо?
– Да, конечно. В любом случае всегда могу положиться на Майло. Он так внимателен ко мне.
– Разве? – Она иронично приподняла бровь и глянула мне через плечо.
Я обернулась и увидела, как Люсинда Лайонс оживленно переговаривается о чем-то с моим мужем.
– Ты же знаешь, он привык купаться в обожании, – сухо заметила я. – Пусть себе развлекается.
– Смотрю ты все мудреешь с возрастом.
– Просто мы понимаем друг друга, – сказала я. – Куда лучше, чем прежде.
Лаурель пожала плечами:
– Лишь бы ты была счастлива, моя дорогая. Да и, в конце концов, кто я такая, чтобы рассуждать обо всех тонкостях истинной любви? – В ее голосе слышались саркастические нотки, но я знала – за всем этим кроется неподдельная любовь ко мне.