Через четыре дня после выписки Рульфо Бальестерос вызвал его на приватный разговор:
– Психиатры говорят, что, если к следующей неделе ситуация не изменится в лучшую сторону, они собираются применить более радикальный метод.
Рульфо не понимал.
– Электрошок, – пояснил доктор.
– Ни за что не позволю.
– В таких случаях это прекрасно показано, – успокоил его Бальестерос. – Посмотри на это под другим углом: худшее, что с ней может случиться, – она останется в том состоянии, что и сейчас.
– Ну так пусть ее выпишут. Мы увезем ее отсюда.
– Это просто глупо. Если ей не становится лучше, куда мы ее денем? Где за ней будет лучший уход, чем в клинике?.. Что нужно сделать – так это приложить все силы к тому, чтобы ей стало лучше. Так дальше продолжаться не может. Смотрю на нее, и меня просто в дрожь бросает: бедняжка… Она как будто не может выносить даже воздуха, что ее окружает. Впечатление такое, что если бы она могла, то и дышать перестала бы. Живет в каком-то аду.
– У нее есть на то причины, – произнес Рульфо, пристально глядя доктору в глаза.
– Мне не интересны эти причины, – ответил, побледнев, Бальестерос. – Кем бы она ни была и что бы ей ни сделали, но это человек, погруженный в колодец, из которого он сам не хочет выбираться. Наш долг – вытащить ее оттуда. А потом мы сможем сесть и спокойно поговорить о причинах и мотивах кого угодно…
В конце концов Рульфо согласился. Голос Бальестероса был единственным голосом разума, который ему довелось услышать в эти дни полного хаоса. Той же ночью, пока он засыпал, глядя на нее в полумраке палаты среди свиста кислорода, звуков дыхания и кашля пациентов, ему приснился сон. Он увидел девушку и мальчика, стоящих под сложенной из кирпича аркой в некоем незнакомом городе. Они держатся за руки, обоих скрывают тени. Слышится ее голос: «Подойди ближе, посмотри, что они с ним сделали».
«Посмотри,
что они сделали с моим сыном».
Это было ровно то, чего ему хотелось бы в последнюю очередь, но он понимал, что должен это сделать, потому что несправедливо, чтобы она одна несла бремя этой жуткой правды. Он подошел, содрогаясь. Было так страшно, что ему казалось, что он теряет рассудок. Девушку он видел очень хорошо, но вот ребенок продолжал выглядеть каким-то бесформенным тюком среди теней. Но нет, не совсем так: Рульфо начинал различать воткнутый в землю кол, а на нем… «Подойди и посмотри. Посмотри на то, что они сделали». Он проснулся весь в поту, трясясь от ужаса, через несколько секунд после того, как разглядел то, что скрывали эти тени, и думая, что Ракель встала с постели.