Многие авторы отказывались признавать значение концепции трапезы тотема, потому что ее нельзя было выводить из непосредственного наблюдения периода тотемизма. Робертсон Смит и сам еще указал на примеры, в которых, по-видимому, жертвоприношение имело, несомненно, значение таинства, например, при человеческих жертвоприношениях ацтеков, на другие, напоминающие условия тотемистической трапезы, жертвоприношения медвежьего племени квакиютль в Америке и на медвежьи торжества айнов в Японии. Фрэзер подробно описал эти и подобные случаи в обоих последних разделах своего большого труда. Индийское племя в Калифорнии, почитающее большую хищную птицу, убивает ее при торжественной церемонии один раз в год, после чего ее оплакивают и сохраняют ее кожу с перьями. Индейцы зуни, в Новой Мексике, поступают таким же образом со своей святой ящерицей.
В церемониях интигизма центральноавстралийских племен наблюдалась черта, прекрасно совпадающая с предположением Робертсона Смита. Каждое поколение, прибегающее к магии для размножения своего тотема, которого ему самому запрещено есть, обязано при церемонии само съесть что-нибудь из своего тотема, прежде чем последний передается другим племенам. Лучший пример таинственной трапезы обычно запрещенного тотема находится по Фрэзеру у бини Западной Африки в связи с погребальной церемонией этих племен.
Но мы последуем за Робертсоном Смитом в его предположении, что таинство умерщвления и общей трапезы обычно запрещенного животного-тотема составляло значительную характерную черту тотемической религии[67].
Представим себе картину такой тотемистической трапезы и дополним ее некоторыми вероятными чертами, не получившими до сих пор достойной оценки. Клан умерщвляет жестоким образом свой тотем по торжественному поводу и съедает его сырым всего, его кровь, мясо и кости; при этом члены клана по внешнему виду имеют сходство с тотемом, подражают его звукам и движениям, как будто хотят подчеркнуть свое тождество с ним. При этом акте сознают, что совершают запрещенное каждому в отдельности действие, которое может быть оправдано только участием всех; никто не может также отказаться от участия в умерщвлении и в трапезе. По совершении этого действия оплакивают убитое животное. Оплакивание убитого обязательно, под страхом наказания, его главная цель, как замечает Робертсон Смит при аналогичном положении, снять с себя ответственность за убийство.
Но вслед за этой скорбью наступает шумнейший радостный праздник, дается воля всем влечениям и разрешается удовлетворение всех их. И тут без всякого труда мы можем понять сущность праздника.