– У тебя, голубка моя, на затылке одна косточка сломана, поэтому мне пришлось сделать такую неудобную повязку. А ты, золотко, не поворачивай голову, боже тебя упаси. И старайся не делать лишних движений, а то помешаешь срастанию.
Она обещала быть послушной, но уже на следующий день начала допытываться, как скоро ей можно будет встать.
– Тебе надо еще какое-то время полежать, – уклончиво отвечал знахарь. Он знал, что на заживление потребуется два месяца, но не хотел огорчать девушку. А вот когда она пожаловалась, что потеряет место в магазине Шкопковой, если долго проваляется, и принялась настаивать, чтобы он позволил ей встать, Антоний даже прикрикнул на нее:
– Не искушай Провидение! Благодари бога, что жива. И слушайся меня, а то накличешь себе несчастье.
– Ну хорошо, хорошо, дорогой мой дядюшка Антоний, – улыбалась ему девушка, умоляюще протягивая к нему руки. – Не сердись только!
– Да разве я сержусь! – просияв лицом, отвечал он. – Как же я могу сердиться на тебя, солнышко ты мое!
– Из-за меня столько хлопот…
– Да какие ж там хлопоты! – возмущался он. – Для меня это самая большая радость. А что касается Шкопковой, то ты и думать забудь о возвращении к ней.
– Как это?
– А зачем тебе возвращаться, голубушка?.. Вот выздоровеешь и останешься тут у меня…
Он улыбнулся и добавил:
– Если захочешь.
Антоний действительно возмутился, услышав слова Марыси о хлопотах, потому что все заботы о девушке были ему в радость. А дел было немало. Он каждый день брал ее на руки, переносил на свою кровать в альков, а ее постель старательно перестилал; полотенцем, смоченным в теплой воде, он регулярно протирал ей руки и лицо, кормил с ложечки, как младенца.
Для прочих необходимых процедур звали кого-то из женщин, чаще всего маленькую Наталку, которая просто обожала Марысю, но и тогда знахарю приходилось помогать, потому что ни у кого из женщин не хватило бы сил приподнять больную. Поначалу девушку очень смущало его присутствие, но очень скоро она привыкла, считая «дядюшку Антония» своим опекуном, чуть ли не отцом.
Она с удовольствием разговаривала с ним обо всем, не касаясь только одного предмета. Девушка заметила, что при каждом упоминании молодого Чинского лицо знахаря мрачнеет. Она догадывалась, что он считает Лешека виновником катастрофы и что из-за этого несчастного случая он узнал про их прогулки в лесу наедине, а потому не мог простить молодого человека. Если б она могла открыто сказать ему: «Не сердись на него, дядя Антоний, он честный человек, он меня любит и собирается на мне жениться»!