– Какой Антоний? – удивился Лешек.
– Да Антоний Косиба, знахарь, который тут живет.
– Тут живет?
– Ну а где же? Теперь-то он в тюрьме. Но он тут жил, сюда и вернется. Ведь это ж он тут, вот на этой самой лавке, господина инженера спасал, и склеивал, и сшивал, – захихикала Зоня. – Пятна крови пришлось мне стеклом отскребать. Не хотели сходить. А ее, Марысю то есть, на столе чинил. С вами-то было плохо, а уж у нее и вовсе никакой надежды не было. Она и не дышала уже. Кости в мозг повтыкались. Доктор, когда вас забирал, так и сказал, что ей уже конец. Этой бедняжке, говорит, уже только гроб нужен, а жаль, потому как красивая девушка. И, честно говоря, потом целую неделю никто и не думал, что она еще в себя придет. Антоний даже этот чемодан с докторскими приборами украл, чтоб ее спасти. Дни и ночи напролет за ней ухаживал. И сам уже не знал, что делать. Даже еще одного знахаря из Печек велел позвать, чтоб тот свои заговоры сотворил. А она все равно точно мертвая. Уж в самом конце, когда я ту белую куру под окном зарезала, очнулась она…
Лешек слушал очень внимательно, и ему пришло в голову, что он, возможно, несправедливо осудил мать и доктора Павлицкого за заведомую ложь. Скорее всего, когда они уезжали, оба были уверены, что умиравшая Марыся уже не в состоянии выздороветь. Рассказ этой молодой женщины свидетельствовал в их пользу. Но ведь позже мать наверняка узнала, что Марыся жива. Почему же она не написала ему ни слова об этом?.. Почему отец ни разу даже не вспомнил о ней, почему он сам все узнал только в Людвикове, да и то случайно?! Это была только их вина, и потому он был глубоко обижен на них. Но эта обида теперь уже была ослаблена осознанием собственной несправедливости. Слишком сурово и поспешно он осудил родителей и доктора Павлицкого.
– А сейчас панна Марыся совсем поправилась? – спросил Лешек.
– Да у нее со здоровьем все в порядке. Даже похорошела, как прежде, – засмеялась Зоня. – Только заботы у нее немалые, потому что, как я вижу, она все время ходит заплаканная.
– Какие заботы?
– А мне откуда знать? Только думаю, забот у нее хватает. Во-первых, она работу потеряла из-за болезни этой. Госпожа Шкопкова уже другую девушку в лавку взяла. Вроде бы свою родственницу какую-то.
– Ну, это ерунда. А еще что?..
– А еще Антоний. Его ведь за ту кражу и за то, что вроде как лечит незаконно, на три года в тюрьму посадили.
– Это невозможно!
– Возможно, раз посадили.
И Зоня подробно рассказала Чинскому, как и что произошло.
– Мы тут думали да рядили, как его спасать, только что тут сделаешь, – заключила она. – А теперь прошу прощения, мне надо по хозяйству заняться. А Марыся уж скоро подойдет.