Он положил руку на плечо жены.
– Скажи мне, Эля, что нам тогда останется?.. Что нам останется?.. Ты представляешь себе нашу дальнейшую жизнь?..
Госпожа Чинская кивнула.
– Ты прав.
– Безусловно. А теперь прими во внимание еще и то, что мы не знаем этой девушки. И наша неприязнь к ней основана только на ее низком положении в обществе. Нам известно лишь то, что она служила продавщицей в магазинчике. Однако же мы знаем, что ее полюбил наш сын. Неужели ты думаешь, что он смог бы полюбить вульгарную, неинтеллигентную, глупую особу, словом, существо без всяких достоинств? Разве ты не помнишь, что сама отмечала его наблюдательность, точные замечания о знакомых и критическое отношение к женщинам?.. Почему же, не имея представления о достоинствах девушки, которую выбрал наш сын, мы сразу допускаем самое плохое? Столь же обоснованно мы могли бы решить, что она – неземное создание. И я уверен, а ты знаешь, я не люблю бросать слова на ветер, что бо́льшая часть наших предубеждений исчезнет, когда мы с ней познакомимся.
Госпожа Чинская сидела молча, подперев голову руками и, казалось, неотрывно разглядывала ковер.
– Ну а если в этом случае наши возражения только усилятся, то, поверь мне, – продолжал господин Станислав, – что и Лешек со временем с ними согласится, когда сможет разглядеть ее на нашем фоне, в нашей среде.
– Что ты имеешь в виду?
– Я полагаю, что разумнее всего будет забрать эту Марысю к нам.
– К нам?.. В Людвиково?..
– Естественно. И еще добавлю, что с этим приглашением нам стоит поторопиться.
– Почему?
– Потому что если мы немедленно не выкажем как можно очевиднее свою добрую волю, если Лешек хоть на секунду подумает, будто мы действуем с расчетом и замыслили в дальнейшем оторвать его от Марыси… то будет уже слишком поздно. Кто знает, не забрал ли он уже ее с этой мельницы и не отвез ли к кому-то из своих друзей?
– Тогда что нам делать? – Госпожа Чинская стиснула ладони.
– Как можно скорее ехать туда.
– Куда?.. На мельницу?
– Да. Если еще не поздно.
Госпожа Чинская быстро встала.
– Что ж, хорошо. Вели шоферу подавать машину.
Господин Чинский обнял жену.
– Спасибо тебе, Эля. Мы об этом не пожалеем. Мы стареем, дорогая, и все больше нуждаемся в сердечной теплоте.
Когда он вышел из комнаты, госпожа Чинская смахнула слезы.
Через десять минут огромный черный лимузин выехал со двора. Погрузившись в свои мысли, супруги Чинские не произнесли ни слова, они даже забыли сказать шоферу, куда ехать.
Но он и сам хорошо это знал. В Людвикове все уже знали, куда отправились хозяева и зачем. Да и как могло быть иначе? Есть законы, которые управляют всеми сердцами одинаково, их все чувствуют, они всем понятны.