— Нет, я не Пушкин! Я иной, еще неведомый избранник!
— Слышь, избранник, если тебе нормальные телки не дают, так ты думаешь, что крестьянки дадут? Успокойся, точно так же не дадут. У них в деревне свои хахали имеются.
— Как это не дадут?! Их излупят плетками, и они дадут мне как миленькие!
— Ого! Так ты что, сторонник рабства? — поразился Ольгович.
— Да какого там рабства сторонник, — махнул рукой Стива. — Просто п...страдалец.
— Нет, не просто, — уязвленно возразил Кирюша. — Я, если хотите, сторонник сословно-феодальных отношений!
— Ну я всегда говорил, что ты питекантроп и троглодит, — определил Стива.
— Нет, не троглодит! Но за право первой ночи всегда выступал и буду выступать. Да, а что?! Запомните раз и навсегда: русская духовность основана на классической русской литературе, а та немыслима без сословности. При этом лучшие представители высших сословий испытывали угрызения совести. Не будь этой больной совести, которая сама себя и описывала, — много ли останется от великой русской литературы? Отвечу: ни-че-го. И это правильно, что больная совесть, что угрызения! И я бы их испытывал, будь из-за чего. Дайте же мне эту возможность! Дайте мне миллионы обездоленных и отверженных — и мир содрогнется от терзаний моего обнаженного, открытого всякому страданию сердца! Именно поэтому путь к вершинам духовности для русского человека немыслим без эксплуатируемого большинства! А сейчас?! За кого прикажете мне болеть душой? За пьяных сантехников и спекулянток на базаре? Именно поэтому у нас теперь вместо Толстых и Достоевских — Альтовы и Измайловы!
Ребята помолчали, переваривая. Первым переварил Стива.
— Все твои пейзанки были вшивые и сифилисные.
— Гонишь! — горячо заспорил Кирюша. — Сифилис привезли, между прочим, из твоей любимой Америки, а до этого никакого сифилиса не было! А что вшивые — так, может, и не все, и не очень. Зато — право первой ночи! Зато я иду — все девки мне кланяются, руку целуют. Кого захочу, того отымею.
— Я и без того кого захочу, того отымею, — заявил Стива.
— А вот ты гонишь, — возразил Кирюша. — Не кого захочешь, а только кто даст. Отвечаешь, что тебе любая телка даст?
— Отвечаю, что практически любая, — заявил Стива. — Конечно, с некоторыми придется повозиться.
— Вот видишь: «практически», да еще «придется повозиться»! А мне в моей феодальной деревне — именно что любая, и только подмигну!
— Но у тебя же нет феодальной деревни, — заметил Стива.
— И к тому же тебе даст только твоя крепостная девка, а больше никто, — подлил масла в огонь Ольгович. — А ему, если повозиться, действительно практически любая. Я имею в виду, что и приличная тоже.