– Ну, хотя бы они больше не пытаются выяснить, кто кого перепьет?
– Играют на выпивку. – Гистасп почесал кончик носа свободной рукой, отведя глаза.
Бансабира только деловито кивнула:
– Никогда не сомневалась, что вокруг меня собрались сплошь отчаянные смельчаки, – сказала, впрочем, вполне беззлобно и негрозно. Лучше пусть пьет с Раду, чем репейником цепляется к раманин. Хотя девчонка не кажется заинтересованной в ухаживаниях оборванца из-за моря.
Нитс хохотнул, Гистасп прыснул в голос. Бану покосилась на него и улыбнулась в душе: она любила видеть военачальника добродушным и немножко легкомысленным – это гарантировало отсутствие ненужных беспорядков в окружении и заодно каких-нибудь утомительных жизненных уроков с его стороны.
Отсмеявшись, Гистасп прочистил горло, потом, чуть хрипя, обронил:
– Прошу прощения, – и вновь приложился к питью. – Прикажете позвать кого из них? – спросил альбинос, оторвавшись от воды.
Бансабира легко махнула рукой, давая понять, что «пусть их», а потом чуть небрежным жестом протянула раскрытую ладонь. Гистасп замер на мгновение, недоуменно выпучив глаза, и с долей сомнения протянул мех.
– У нас есть какие-нибудь лекарства от морской болезни? – спросила Бану и с жадностью сделала несколько глотков.
Словно в пояснение вопроса с нижней палубы донесся характерный утробный звук. Бану поглядела на перегнувшуюся через борт царевну сочувственно и снисходительно.
– Только второй день в море, а бедняжка вот-вот кишки выплюнет на корм рыбам. – Гистасп мог поклясться, что сопереживание в голосе госпожи какое-то двусмысленное. – Море явно не для нее.
Бансабира оглянулась на товарища. Тот все еще молча таращился и не сразу понял, что танша ждет ответа.
– Я спрошу на кухне, – собрался с мыслями альбинос.
Бансабира кивнула, молча впихнула командующему в руки откупоренный мех и спустилась вниз, подавив настойчивое желание сигануть на нижнюю палубу прямо через ограждение за штурвалом. Джайя едва распрямилась от очередного приступа, и Бану легонько коснулась ее плеча. Гистасп, украдкой оглянувшись на рулевого, пригубил мех.
– Все в порядке? – Голос, к которому Джайя так и не успела привыкнуть, прозвучал чуть мягче обычного. Плеча невесомо коснулась женская рука. С трудом пересилив себя, царевна обернулась, но дурно сделалось уже до того, что колени не держали веса, а глаза – открывшегося вида: вместе с кораблем качались все люди, кони, вещи, мерзкие кудахчущие куры, бесконечные путаные канаты и тросы, отвратительные ругающиеся северяне. И вообще весь мир ходил ходуном и стал подозрительно похож на какую-нибудь мешанину в котле.