У Кеши было такое чувство, что светящиеся шайбы, исчезая, превратились в физическое наслаждение, заполнившее все его существо. Он подтянул к себе три другие шайбы (опять выбрав их непонятно как), соединил их, и они точно так же с шипением исчезли в тройной вспышке света, подарив ему небывалую, ни на что не похожую негу. Кеша понял — и засмеялся. И в ответ ему словно бы засмеялась Птица, качнув несколько раз клювом.
Он прошел экзамен. В тот самый момент, когда понял.
Кто он такой, чтобы выбирать? Не лучше ли оставить это рискованное дело тем, кто действительно на него способен? Ведь у людей, в сущности, нет никаких данных для этого космического спорта… Ему, как и другим, нужно только счастье. И сам он никогда не нашел бы к нему дорогу, если бы не три цукербрина, благородно проявляющие себя в любом его выборе — даже таком, которого он в силу своей насекомой ограниченности никогда не смог бы сделать правильно. Какое счастье, что в нем живет сила, способная помочь… Какое счастье…
Птица шагнула к нему, пройдя прямо сквозь расступившийся стол, и подняла страшную когтистую лапу. Ке испугался — но она просто потрепала его по щеке. Прикосновение было совсем легким, почти нежным. Ке улыбнулся.
Терраса, горы, стол с буквами неизвестного алфавита стали расплываться. Ке понял, что просыпается. Но урок был уже усвоен и понят. Птица коснулась его опять, Ке открыл глаза — и увидел сестричку, гладящую его по щеке ладонью.
Ах, в каком она была виде! На ее ногах алели крохотные туфельки. Две тончайшие кожаные полоски перехватывали ее бедра и грудь, как бы показывая, где полагается быть трусам и бюстгальтеру. На шее чернел высокий ошейник с несколькими рядами золотых шипов. А на голове белела фуражка с эмблемой яхт-клуба. И хоть Кеше не был известен этот яхт-клуб, он не сомневался, что уже состоит его членом.
— Идем, — сказала сестричка. — Я провожу.
Она шагнула к нему, уверенно и весело вторгаясь в его личное пространство — он все никак не мог привыкнуть к этой ее невозможной близости, — взяла за руку и потянула за собой к фонтану.
Через миг они оказались в уже знакомом Кеше черном тоннеле прямого доступа — без всякой промежуточной анимации.
Кеша понял, что это тоже знак его нового ранга: он теперь не пользователь спецэффектов, а их создатель и контролер, высшая каста… Сегодня тоннель вел не вверх, а вперед. Сестричка шла впереди, аппетитно переставляя свои тонкие ноги на высоких алых каблуках. Почему у нее алые туфли?
Ее шпильки звонко цокали о черный пол, и Кеша на секунду испугался, что она поскользнется или подвернет ногу… Может быть, даже сильно подвернет, сломается какая-нибудь косточка — и проткнет кожу… Сахарно-белая кость, загорелая кожа, капельки крови…