Мы, кому от семи до двенадцати — тринадцати стояли полукругом у самого угла палаты. За несколько минут мы уже знали новых музыкантов, если они были на этой свадьбе, из каких сел они родом, на каких еще музыкальных инструментах играют, напиваются ли в конце свадьбы.
На Мишку, как на восьмое чудо света смотрели только самые малые. Те, что постарше, воспринимали его как живой атрибут, без которого не обходится ни одна свадьба. Мы уже полагали, что в каждом селе на свадьбах существует свой Мишка.
Однажды в гололед, возвращаясь навеселе, Мишка упал и ударился грудью об замерзшие комья земли. Самостоятельно встать он не смог. Наутро запрягли председательскую бричку и отвезли Мишку в Тырново на рентген. У Мишки оказались сломанными три ребра. Несколько дней, говорили, он кашлял кровью.
Но даже в больнице неугомонный Мишка продолжал весело чудить. Уже на третий день, потешая зрителей, он шустро ловил каких-то невидимых гадов на своем пододеяльнике. А потом часами лежал, укрыв голову подушкой, прячась от всякой нечисти, строившей ему рожи и пытавшейся проникнуть в палату через окно, заклеенное на зиму еще ранней осенью. В ту зиму нам не хватало добродушного и безобидного Мишки и его своеобразных подтанцовок на сельских свадьбах. Весной, сильно осунувшийся и бледный, с заострившимся носом и желтым лбом, Мишка подолгу сидел на завалинке. На пригреве он, казалось, жадно впитывал в себя солнечное тепло. Оклемался Мишка только глубокой осенью.
Вплотную подступившие к помосту, мы смотрели на Мишку и слушали музыку. Всем почему-то нравилось стоять возле барабана. Я, признаюсь, тоже был грешен. Я стоял, слушал мерные удары колотушки об кожу барабана и смотрел, как после каждого удара широко расплываются в вибрации и сразу же уменьшаются черные швы заплаты в самом центре кожаной мембраны на другой стороне инструмента.
Если стоять неподвижно, то глаза постепенно закрываются сами. Все звуки остальных инструментов становились неслышными, я слушал только барабан. Его удары без задержки отдавались приятными ударами в глубине моего живота, где-то под диафрагмой. Потом во мне растворялись и исчезали звуки самого барабана. Когда звучали последние аккорды мелодии, глаза самостоятельно открывались… Много позже я читал о гипнотическом действии звучащего шаманского бубна у народов Крайнего Севера
Гости собирались. Молодежь группировалась с подветренной стороны дома разрастающейся стайкой. И вот уже одна, потом вторая пары не выдерживали и начинали кружиться в лихом танце. За ними вся молодежь. Вдоль завалинки хаты оставались самые застенчивые. Вот уже и молодые супружеские пары, сами совсем недавно гулявшие на чужих свадьбах в компании молодежи, отдав своих крохотных чад мамам и свекровям, врывались в вихрь кружащихся пар.