Смерть считать недействительной (Бершадский) - страница 54

Нюра только успела крикнуть:

— Папаня, да что ж вы делаете! — и кинулась к нему со всех ног.

Но он ее отшвырнул, и — к лесу.

Однако не успел. Люди услыхали Нюрин крик, подняли стрельбу. Чья-то пуля настигла его, наповал уложила. Тут кинулись к Нюре. Но и она мертвая лежит: отец отшвырнул ее, а она, бедняжка, угодила затылком прямо на угол сруба…

Утром приехал Батя. Ему доложили все это и спросили:

— Где кого хоронить, Батя?

Потому что хоронили тогда в Батином штабе кого где. Партизан, геройской смертью погибших, на площади посреди села, ну а предателей или гитлеровцев — тем камень на шею, и в болото. А где Нюру?

Батя приказал: убитого партизана — на площади и с салютом, Игнатова Павла — в болото, а Нюре выкопать могилу под березкой в палисаднике и написать:

«Игнатова Нюра, одиннадцати лет, жертва Великой Отечественной войны».

Партизаны так и написали, но еще от себя добавили:

«Спи с миром, дочка!»

Потому что не желали отдать Нюру ее предателю-отцу даже и после смерти…

1942–1963

Есть у меня старая-старая любительская фотография. Снимал я сам в 1942 году. Сделан снимок в тылу врага, у партизан смоленского Бати. Батя был человек замечательный. Хоть бы книгу о нем кто написал! Однако до сих пор, насколько я знаю, о нем более или менее подробно писал (еще во время войны) только Ираклий Андроников, который побывал у него вместе со мной в феврале 1942 года. По заданию редакции фронтовой газеты «Вперед на врага» мы отправились к Бате через линию фронта. Результатом была совместная наша серия очерков о смоленских партизанах, а сверх того Андроников опубликовал также самостоятельный очерк о Бате — в журнале «Красная новь». Естественно, о многом ему пришлось в ту пору умалчивать. Между тем в Бате было интересно все без исключения. Руководитель партизанских отрядов на Украине и на Дальнем Востоке еще в гражданскую войну (он, к слову сказать, свободно владел английским и китайским языками), по специальности он был лесник. В мирное время работал в различных лесных организациях, оттого и знал леса Смоленщины. Когда понадобилось незаметно перевести через линию фронта кавалерию генерала Доватора в его ставший впоследствии знаменитым августовский рейд 1941 года по Смоленщине, Батя оказался незаменимым проводником для Доватора. Но, выполнив эту, первую часть поставленной перед ним задачи, он еще энергичней принялся за вторую: за сколачивание на Смоленщине партизанских отрядов, — он остался тут, чтобы возглавить их.

В феврале следующего года в Слободском и Демидовском районах Смоленской области существовала уже целая партизанская республика. Немцы не решались даже заглядывать в деревни, служившие Бате опорными пунктами. На всей территории «республики» партизаны восстановили колхозы и выборную Советскую власть. Приказания фашистских властей выполнялись только с разрешения Бати — а случалось, что кое-какие распоряжения немцев партизанам выполнять было выгодно. Например, немцы объявили, что каждый новорожденный непременно должен быть окрещен в церкви у попа. Батя санкционировал это их требование. (К сожалению, новорожденных в 1942 году было не так уж много.) «Крестные», заранее назначавшиеся партизанами, отправлялись в районный центр (отличный предлог!) за справками: где крестить и т. п. Наводя эти справки в комендатуре и других учреждениях, заодно высматривали линию фронта на картах, если удавалось; уточняли состав гитлеровского гарнизона, его вооружение и размещение; подступы и подходы к различным военным объектам и т. д.