Главред был прав: Ася еще ночью прибежала в типографию и дрожащими от возбуждения руками схватила первые экземпляры «Скандалов».
Вот, вот она, ее статья! Красивая фотография грустной женщины у могилы ребенка, трогательное название и не менее трогательный текст. Прижимая к груди газету, которая должна была стать ее пропуском на раздачу премий лучшим журналистам года, она прежде всего отправилась на Домбровского, чтобы поделиться своей добычей с Кингой. В окнах Кинги было темно – должно быть, она опять работала допоздна и полумертвая легла спать, не дождавшись газеты, – но Ася положила один экземпляр на коврик у ее двери. Рано утром Кинга прочтет свою историю и, может быть, наконец почувствует… облегчение? Искупление вины? Что-то наверняка почувствует…
Вернувшись к себе, Ася открыла шампанское и тут же выпила полбутылки. Она заслужила праздник. Статья была классная, и она, Иоанна Решка, тоже классная – может, даже лучше, чем статья!
Приложив ухо к двери, Кинга ждала, когда журналистка оставит газету на коврике и уйдет. Ей не хотелось читать в присутствии кого бы то ни было. Ей вообще не хотелось ее читать. И все же она подняла газету, вернулась в прихожую, включила свет и…
Первый шок: она, Кинга, у могилы Алюси. Кто ее там сфотографировал? И когда? До того, как она рассказала Асе всю свою историю, или после? Да какая разница?.. Смутное предчувствие, что разница все же есть, пульсировало у женщины в висках, но она была слишком уставшей и взволнованной, чтобы подумать об этом как следует.
Она прочла заголовок – раз, второй… Звучал он ужасно. Особенно первые слова: «Она убила маленькую дочку». Подзаголовок все объяснял, но все равно было больно, очень больно… Она надеялась, что Ася окажется тактичнее. Ну что ж… Видимо, для нее выгода важнее всего.
Статью целиком Кинга не в состоянии была прочесть. Вот начало их странного знакомства: журналистка – и бездомная… Далее шла стенограмма их разговора в тот памятный вечер четверга. Ася сдержала слово: не пропустила ничего. Оканчивалась статья словами Кинги, ее призывом: «Опиши это».
Глаза женщины наполнились слезами, она вновь вспомнила о дочке. Вспомнила о ее голубых глазах, глядевших на мать со спокойной серьезностью.
– Моя милая крошка, если этим мы спасем хоть одного малыша… хоть одну женщину…
Устав от плача, она заснула уже на рассвете.
Весь остаток ночи мне снилась Алюся. Я прижимала ее к сердцу, вдыхала запах шелковистых кудряшек, притрагивалась к ее нежному личику, а она крохотными пальчиками хватала мою руку и крепко держала. Всем существом я ощущала спокойствие, а счастье так переполняло меня, что даже щекотало в горле. Я знала: там, где мы сейчас, мы в безопасности, никто нам больше не угрожает и никто не заберет у меня мою крошку.