Маттео тем временем приловчился класть камень в свете налобного фонаря. А еще он снял со склона Отца несколько панелей и перетащил их поближе к «Святому Тибальду». Маттео планировал увеличить выработку энергии, чтобы снова запустить «Голиафа».
— Мы должны покончить с Лилит, — заявил он однажды.
— Но как?
— Оранжерея — это клетка. Снимем частично остекление, заманим дьяволицу внутрь и выльем ей на голову остатки гидразина из баков корабля! — поделился он замыслом. — Сожжем ее, как ведьму на костре!
Я понял, что мы с Маттео занялись «перетягиванием каната». Мое подсознание, моя ежедневная хандра, моя лень, страх и непрекращающаяся скорбь способствовали реализации сценария квантового мира, в котором мы все неминуемо погибнем, а лагерь будет погребен песком. Трудолюбивый муравей Маттео, наоборот, стремился к тому, чтобы преодолеть все невзгоды.
Решение созрело само собой. Оно пришло не очередной бессонной ночью и было принято не в эмоциональном порыве. Просто однажды за завтраком я сказал Маттео, что должен уйти.
Маттео ошарашенно поглядел на меня.
Я сказал, что собираюсь в пустыню: держать пост и молиться. Я сказал, что очутился в тупике и очень нуждаюсь в Господе, чтобы обрести мир в душе. Невольно я повторил почти те же слова, которые сказал мне Томаш.
В конце концов, на оставшихся запасах Маттео без меня сможет протянуть в два раза дольше. Я был уверен, что при благоприятном стечении обстоятельств у него есть шансы дождаться прибытия второй экспедиции Ватикана.
— Не уходи, Франциск! — Маттео схватил меня за рукава рясы. — Не уходи! — Он умоляюще глядел на меня. — Как я здесь один?
— Ты справишься, — ответил я, кладя ему на плечо руку. — С тобою Бог.
Я взял только пыльник, флягу воды и то немногое, что осталось от последнего собранного в оранжерее урожая помидорушек.
Томаш отправился на запад, я же пойду на север. Обогну Сына, пересеку ареал марсианских перволюдей. Я намерен пойти вдоль русла реки, смерть от жажды в таком случае мне не грозит, а еще я смогу ловить рыбу. Днем я планирую перемещаться с большой осторожностью, возможно — проводить время в укрытии. Идти буду в вечерних сумерках, покуда хватит сил и не сгустится ночь. Ежедневно и ежечасно я стану взывать к Всевышнему, уверен, что в один прекрасный день Он откликнется. Томаш ушел на погибель, я же ухожу во имя возрождения. Интуиция подсказывает мне, что это — правильный выбор и правильный сценарий развития событий. Быть может, Творец позволит мне раскрыть природу чудесного преображения Марса, пусть даже эти знания навсегда останутся со мной, но до самого последнего дня они будут наполнять меня глубоким удовлетворением.