Я с ужасом глядел на месиво из костей и плоти, в которое превратилась голова Жана Батиста.
— Как он так смог разбиться? Как же он так?.. Вдребезги! — Из-за спазма в горле я едва-едва мог говорить.
Яков оценивающе поглядел на меня.
— Даже полный овощ вроде тебя смекает, что и в этом случае дело нечисто. — Яков поднял взгляд на апсиду и призадумался. — Если бы Жан Батист сорвался с такой высоты… Да при здешней гравитации… Уверен, он бы даже палец на ноге не сломал. Отделался бы легким испугом, и все дела. Нет, Помидор. Ему злонамеренно расколотили голову. Как? Это я и собираюсь выяснить.
По движению воздуха и надсадному кашлю я понял, что в храм вошли остальные.
— Неужели это никогда не закончится? — простонал Маттео.
— Закончится, — возразил Томаш. — Закончится, когда закончимся мы сами.
— Снова погребение… — обреченно констатировал Габриель.
— Не сегодня! — неожиданно возразил Яков. — На этот раз я собираюсь обследовать тело брата… Произвести вскрытие: все как полагается. И не подходите ближе! — Он выставил руку, отгораживаясь от нас. — Вы можете уничтожить улики!
— Ты с ума сошел, Яков! — воскликнул Габриель. — Я, по-моему, уже говорил, что мы не станем воображать из себя сыщиков! Эта клоунада оскорбительна! Так мы ни к чему не придем!
Но сегодня Яков был непреклонен. Чаша его терпения переполнилась.
— При всем уважении, монсеньор, я буду делать то, что должен! — бросил он в ответ. — Вы можете остановить меня силой! Или пожаловаться в Ватикан!
Это было прямое неповиновение. Я еще ни разу не слышал, чтобы в таком тоне говорили с человеком, на чьем пальце блестит епископский перстень. Габриель встал между Яковом и нами, развел руками и спросил сурово:
— Здесь есть тот, кто в ответе за смерть Жана Батиста? Именем Господа нашего Иисуса Христа призываю выйти и раскаяться!
Мы молчали. Яков, глядя на нас из-за плеча професса, упер кулаки в бока. Професс перешел к поименному опросу:
— Аллоизий, ты в ответе за смерть Жана Батиста?
— Нет, монсеньор. Господь тому свидетель, — ответил экзорцист.
— Томаш, ты?
— Никак нет, монсеньор.
— Франциск?
— Нет, монсеньор.
— Маттео?
Маттео закашлялся, сложился пополам. Затем выдавил, роняя слюну:
— Нет… Как можно?.. Нет…
— Я заверяю вас, что тоже не причастен к гибели нашего брата, — сказал Габриель, положа руку на сердце. — А может, это сделал ты, Яков?
Биолог фыркнул.
— Я сегодня был дежурным по камбузу. С корабля не отлучался, готовил еду, мыл посуду, драил палубу. Вы все можете это подтвердить. Я не убивал Жана Батиста.
— Тогда выходит, что его никто не убивал, — сказал професс. — По крайней мере — никто из братьев. Terra Innocentiae — это пустыня, в которой обитаем только мы и песчаная мошка. Чего же ты намерен добиться вскрытием, Яков? Установить причину смерти Жана Батиста? Я могу тебе назвать ее прямо сейчас: у него разбита голова…