— Он живой! — объявил Аллоизий с внезапной надеждой и теплом в голосе. — Живой, старик! Сердце стучит.
— Куда его? — деловито поинтересовался Томаш. — В келью или в лазарет?
— В лазарет! — принял решение Аллоизий. — Сделаем перевязку и перельем кровь. А затем будем молиться, чтобы Господь не забрал и его!
Томаш схватил Маттео за ноги, вдвоем с экзорцистом они подняли раненого и спустились с трапа, я же побежал впереди, чтобы открыть для них двери.
Томаш покинул лазарет практически сразу — вернулся на «Святой Тибальд», чтобы присмотреть за профессом и сварить рыбную похлебку.
Когда мы закончили обрабатывать Маттео раны, солнце уже скрылось за вершиной Святого Духа. Густая тень наползла на опустевший лагерь, а небо окрасилось привычным багрянцем, чуть тронутым растрепанными нитями перистых облаков.
За пределами межгорной долины вновь поднимался ветер, и я думал об Адаме и Еве Марса, которые наверняка укрылись от холода и ночных страхов в глубине пещеры.
Аллоизий почти все сделал сам. Он не ругал меня за рассеянность, как это часто делал покойный Яков. Он не попрекал меня за неуместную сейчас боязнь крови и вида страшных ран. Я ассистировал ему честно, насколько мог, а он не требовал от меня чего-то большего.
Наконец наши труды были возблагодарены: Маттео очнулся.
— Я видел ее… — прозвучал из-под бинтов хриплый голос. — Дайте воды! — Он согнулся, пытаясь приподняться. — Я видел ее! Видел!
Аллоизий схватил его за плечи и прижал к койке, а я быстро нашел склянку с дистиллированной водой и резиновую трубку.
— Успокойся, брат! — увещевал раненого Аллоизий. — Ты потерял много крови. Ляг, смочи горло и расскажи все по порядку!
Маттео сжал губами трубку, несколько раз жадно глотнул, закашлялся и захрипел. Аллоизий поспешно перевернул его на бок.
— Она напала на меня сверху! — выпалил Маттео, не прекращая кашлять. — Как коршун на сурка! Я увидел ее отражение в солнечной панели и успел отпрыгнуть! Она достала меня передней лапой и вцепилась в шею. — Маттео указал на свою рану под ухом. — Но я — ха! — рубанул ее топориком каменщика, который все это время был у меня под рукой. Видели бы вы ее рожу! — Он засмеялся, сквозь бинты на его лице проступили багровые пятна. — Она не ожидала, что кто-то сможет дать отпор! Тогда я рубанул ее еще раз! За это она располосовала мне лицо! Но я достал из кармана строительный нож и всадил ей между ребер! — Маттео сделал еще пару глотков воды, отдышался и договорил: — Она убралась. Улетела зализывать раны. Не на того напоролась!
Действительно! Зная Маттео, можно было не сомневаться, что в бездонных карманах его рясы ждет своего часа целый арсенал разнообразного инструмента. И удивление вызывало то, что он применил против неведомого врага всего лишь топорик и нож, а не какую-нибудь электропилу или перфоратор, которые тоже — совершенно случайно — могли оказаться у него с собой.