И в смерти этого младенца — да, она виновата. Виновата уже хотя бы тем, что желала этой смерти. Виновата, несмотря на то что доктор говорил, что младенцы с таким пороком практически не доживают до пятилетнего возраста. Виновата…
А четвертого деревца нет. Хотя есть в ее жизни четвертая потеря — ее первенец, мальчик, которого она даже не видела. Он родился мертвым, он даже не жил. Значит, не было и смерти как таковой, если он совсем не жил вне тела Дели.
«А четвертого деревца нет. Значит, я не виновата в смерти первенца, не виновата, несмотря на то что мало о нем, неродившемся, думала, все больше о Брентоне — что делать, я была тогда слишком молода! — но, значит, не виновата», — подумала Дели и сама себе удивилась: почему она связала эти три деревца на кладбище в Марри-Бридж с ушедшими из жизни ее близкими, родными, любимыми? Их гораздо больше, чем эти символические три эвкалипта на краю кладбища. А тетя Эстер, в страшных мучениях скончавшаяся от рака, а дядя Чарльз! А Чарли Макбин!.. А… А…
«Ах, что за наваждение!» — подумала Дели и слегка мотнула головой, словно молодой бычок, у которого чешутся пробивающиеся рожки и он мотает головой. Она хотела отогнать назойливые мысли, собраться и выслушать наконец Мэг.
— Я думаю, там ему будет хорошо, — наконец сказала Дели рассеянно.
Она подошла к Мэг и, положив ей руки на плечи, заглянула дочери в глаза:
— Милая моя, тебе очень было это… неприятно?
— Что ты, мама, я давно свыклась с этой мыслью… К тому же быть сестрой милосердия и провожать в последний путь — это почти одно и то же, — улыбнулась Мэг.
— Ты видела его?
— Нет. Он в леднике. Но думаю, что все в порядке, погода стоит не слишком жаркая.
«Он», теперь они называют Брентона «он», — подумала Дели и сказала:
— Даже и костюма нет у него приличного. — Дели легко погладила Мэг по плечам.
— Может быть, купить что-нибудь? Нехорошо хоронить в рабочих брюках…
— Да, видимо, придется. Хотя вот это Брентону действительно не понравилось бы.
— Ничего, если не здесь, пусть хоть там выглядит джентльменом, — сказала Мэг и смутилась, поняв, что сказала что-то несуразное. «Там», «там» — это где? Среди могильных червей? Бр-р-р!
Ее вздернутый носик дернулся, но не от чувства брезгливости, от чувства неловкости: что может подумать о ней Дели?
Но Дели ничего не подумала, лишь рассеянно повторила:
— Да-да, придется купить. Купи ты, пожалуйста. А денег совсем не остается. Нужно продавать баржу — иного выхода нет.
Дели замолчала. Наконец-то житейские дела вырвали ее из цепких лап воспоминаний.
— Значит, сорок фунтов стоит могила… Скажи, а могила Чарли Макбина далеко от этих трех эвкалиптов? — спросила Дели.