Побродив по знакомым местам, Огден решил, что уже пора, и чуть ли не вприпрыжку побежал домой. Войдя в дом, он прислушался — стояла подозрительная тишина.
Скинув ботинки, он на цыпочках вбежал в комнату, где должна была быть Мэг, и увидел ее, сидящую на кровати и кормящую грудью маленький белый сверточек. Старая Шерман сидела на стуле и клевала носом.
— Мэгги, Мэг, — позвал он тихонько, стоя в дверях.
Мэг подняла голову, и он увидел ее большие глаза, окруженные темно-синими кругами, увидел счастливую улыбку на ее губах.
— Все, Огден, уже все хорошо… — зашептала она и, взглянув на младенца, добавила: — Кажется, спит.
— А можно мне посмотреть?
— Потом, Огден малышка тоже намучилась, пока пробиралась к свету, — прошептала Мэг.
— А? Хромой уже здесь, — проснулась Старая Шерман, — у Старой Шерман все в порядке, у Шерман рождается все, что заказывали, хотел девочку? Вот Старая Шерман и сделала девочку, — проскрипела она, смеясь.
— Я не знаю, как вас благодарить, Шерман, — сказал Огден.
— О-о! Зато я знаю, пойдем отсюда, я пошепчу тебе. А тебе, милая, как и малышке, пора отдыхать, лучше уснуть. Да, а как вы назовете девочку?
— Вики, конечно, — сказал Огден как нечто само собой разумеющееся. — Не так ли, дорогая?
— Конечно, так, Огден, — устало улыбнулась Мэг.
И Огден и Шерман вышли в другую комнату пошептаться.
Алекс женился, как Дели и ожидала, на Энни.
Когда Алекс уже вместе со своей женой приехал на каникулы на пароход, Дели расплакалась, увидев, как он вытянулся и приобрел какой-то суховатый, но солидный вид студента-отличника.
— Алекс, твоя медицина тебя совсем высушит, — вытирала она глаза. А Алекс виновато улыбнулся и в свое оправдание говорил, что он действительно один из первых на курсе, так же как и Энни.
Энни Дели сразу понравилась. Маленькая, пухленькая, миловидная девушка с некрасивыми, чуть выдвинутыми вперед зубами, словно у зайца, она мгновенно вызывала расположение своим тихим голосом и мягкой улыбкой. Однако, когда Энни начинала говорить с Алексом об учебе, когда они начинали сыпать медицинскими терминами, Энни преображалась, сразу же становилась чем-то похожей на Алекса — сухой и деловитой, знающей цену своему вескому медицинскому слову.
Дели стала говорить, что она хотела бы, чтобы Энни родила двойню, на что Энни смеялась и категорически протестовала против детей в студенческих семьях. «Вначале профессия, а потом уже дети». Дели не слишком нравились подобные высказывания, но она видела, что Алекс целиком и полностью стоит на стороне жены и тоже не хочет детей, пока они не окончат учебы; и Дели смирилась.