— Не надо, госпожа. За месяц много воды утечет, госпожа.
«Он уже говорит как коренной австралиец, как будто прожил на пароходе годы. Как быстро люди ко всему привыкают», — подумала Дели и вышла из кают-компании.
Как только Дели вышла, Алекс сразу же вспомнил о том, что они с Бренни решили не делиться с сестрой и братом своими догадками. Но его тут же стало подмывать сказать о своих предположениях.
Но Алекса опередил Бренни:
— Да, на «Филадельфии» скоро станет совсем тесно. Если поплывем на Дарлинг, этот наверняка увяжется с нами, как ты думаешь, Алекс?
Алекс лишь посмотрел в потолок и покачал головой, всем своим видом словно показывая: ну что с него возьмешь, с моего недалекого и простодушного братца?!
— А кто «этот»? — спросил Гордон.
— Максимилиан. Максимилиан Джойс, что купил баржу, — ответил Бренни.
— Он зафрахтовал «Филадельфию»? — спросила Мэг.
— Нет. Да. Точно! Зафрахтовал нашу Дели! — обрадовался Бренни. — Ты бы видела, Мэг, как он смотрит на нашу мать — это же можно умереть, как он сегодня расшаркивался перед ней! И ручку целовал и розу ей подарил…
— Я видела розу, но мама мне показалась смущенной, я не стала спрашивать, откуда этот цветок, — сказала Мэг с горящими от интереса глазами.
— Это он подарил! Это еще что, он обещал ей синие орхидеи под цвет глаз, — пробурчал Алекс.
— Так что наша мать «и башмаков еще не износила»? — трагически и мрачно спросил Гордон.
— Башмаков? При чем тут башмаки, Горди? — удивленно спросила Мэг.
— «Башмаков еще не износила!.. Валяться в похоти просаленной кровати, утопать в испарине порока, любоваться своим падением!..» — продекламировал Гордон с пафосом; в голосе его звучало неподдельное отчаяние, несмотря на то что он сейчас был похож на трагического актера из бродячего театра, что временами приезжали в Австралию из Америки и давали представления в маленьких городках Южной Австралии.
— Что-то знакомое… — сказал Алекс.
— Какие, оказывается, все бестолковые. Мэг, ты же неплохо в школе училась. «И башмаков еще не износила», — вновь простонал Гордон, обхватив руками голову и качая головой. Казалось, он даже побледнел и осунулся, войдя в роль театрального трагика. — Нет, бежать нужно с нашего парохода, бежать…
— Конечно, крысы бегут первыми, — усмехнулся Алекс.
— Это я? Ты меня имеешь в виду?
— А кого же? Ничем полезным не занимаешься, только шляешься по берегу, — сказал Бренни презрительно. — Вот будешь в кочегарке по двадцать четыре часа сидеть — тогда узнаешь… почем башмаки!
— Это же Шекспир, «Гамлет»! — протянул Гордон, чуть обидевшись на слова Бренни и Алекса.