Жирная ли, худая ли, но это всегда была я.
Когда ты живешь толстой двадцать лет — единственные двадцать лет, которые тебе известны, — ты не можешь относиться к этим двадцати годам с презрением. Ты знаешь, что ты, какая ты есть, сформировалась именно в эти двадцать лет, и это прекрасно.
Просто прекрасно.
Я читала рассказы других людей, которые, как я, сбросили огромный вес. Чаще всего они говорят о себе, какими были — о себе толстых, — отрешенно, словно здесь и сейчас они намного лучше и прекраснее, чем раньше. Во многом, возможно, так оно и есть.
Но я усвоила одну истину: жирная ли, худая ли, но это всегда была я.
Я не вспоминаю прошлое, жалея, что не сделала что-то по-другому. Не перелистываю детский фотоальбом, думая: «Милая, ну у тебя и лодыжки!». Не смотрю на фотографии себя в подростковом возрасте в скрапбуках и рамках, желая, чтобы они исчезли. Мам, ты что, серьезно хотела снять меня в гламурном стиле?!
Моя большая жизнь была единственной, которую я знала. И это по-своему идеально.
Да, сейчас я знаю, что 60 лишних килограммов — это плохо не только с точки зрения веса. Весы, которые подо мной зашкаливали, должны были дать мне понять, что я страдаю и эмоционально. Но не вся жизнь была печальной.
Некоторая часть веса была вполне довольной и округлой.
Определенная часть веса помогла мне развить характер. Чувство юмора — раньше чувства, что мне все должны. Сочувствие вместо эгоизма. Еще одна часть веса говорила о том, что мне было на себя наплевать. Но, с другой стороны, может быть, благодаря этому мне было не наплевать на другие важные грани жизни. Я вкладывала сердце и душу в отношения, подстраивалась под друзей и обстоятельства. Я была большим мячиком и катилась туда, куда толкали.
Я нашла в себе духовность.
Мне было очень не все равно, что люди обо мне думают. Но, возможно, это развило во мне хорошую интуицию. Возможно, из-за того, что я так остро переживала свои размеры, я научилась внимательно следить за жизнью. Может быть, у меня более глубокие, чистые и интенсивные чувства. Может быть, потому, что мое сердце было разорвано и разбито, и на нем до сих пор заметны растяжки и швы, у меня будет более стойкий характер.
Дело в том, что плохое очень легко найти. Иногда я очень цинична. Пессимистична и реалистична.
Я могу рассматривать ситуации с точки зрения «за» и «против» и рассматриваю их. Но я усвоила одну истину: все, чем я успела побыть за двадцать восемь лет жизни, — это я.
Я всегда буду помнить себя жирную. И любить ее. И знать, что «жирный» само по себе — не плохое слово. Это мои двадцать лет жизни, я буду их уважать. Они были трудными, но вместе с тем и милыми. Я выросла в том теле, в то время, в том большом прекрасном разуме.