Поэтому она обедала в обществе Дария, Кастри и двух фрейлин.
Когда престарелые дамы узнали о том, что Дарий намерен устроить ей экскурсию по городу, то настояли на том, что одна из них обязательно должна сопровождать ее.
— Разумеется, если вы хотите поехать, — не раздумывая, согласилась Титания, — это будет замечательно. И вам не придется то и дело выходить из экипажа, как мне. Вы сможете не спускать с меня глаз и при этом не переутомиться!
Она заметила, как на лицах давно уже немолодых фрейлин отобразилось облегчение.
Она узнала, что утро выдалось для обеих чрезвычайно утомительным, поскольку им пришлось сопровождать Софи и почти все это время они провели на ногах.
Когда Титания вместе с Дарием въехали в город, она вновь обратила внимание на то, сколь немногочисленны здешние магазины и как унылы. Собственно говоря, покупать в них было практически нечего.
Зато на нее в очередной раз произвели неизгладимое впечатление цветущие деревья и цветы, которые росли, казалось, в самых неподходящих местах, но ее шокировали босоногие детишки, обряженные в лохмотья, а скопления полуразвалившихся хибар в кварталах поодаль от главной улицы и вовсе выглядели ужасающе.
Титания сочла, что обращать на это внимание своих спутников нет смысла, но задалась вопросом, почему ничего не делается для процветания этой прекрасной страны.
Когда Титания вернулась во дворец, Софи немедленно прислала за ней, чтобы она объяснила новой горничной, какие платья она обычно носит и в каком порядке на ее туалетном столике должны лежать щетки и гребни.
Нашлась и дюжина других вещей, которые Софи могла бы прекрасно объяснить и сама.
— Надеюсь, ты ведешь себя прилично, — заявила кузина Титании, когда та уже собралась уходить. — Ты не должна выходить с одним из этих aides-de-camp без сопровождения фрейлины.
— Они сочтут утомительным следовать по пятам за мной или тобой, — возразила Титания.
— В таком случае ты должна оставаться во дворце, — не мудрствуя лукаво, коротко бросила Софи.
Титания с облегчением ушла от кузины и свернулась клубочком на софе, обложившись книгами.
Некоторые пассажи в них ей очень хотелось обсудить с королем, тем не менее она полагала, что он всего лишь проявил вежливость, сказав, что она может ему помочь.
«Он очень умен, — подумала она, — и почему он должен беспокоиться обо мне?»
Однако же, готовясь отойти ко сну, она в очередной раз задалась вопросом, не забыл ли король о том, что сам пригласил ее на верховую прогулку в семь часов утра.
Он действительно имел в виду то, что сказал, или это была всего лишь дань вежливости?