– Что? – не поняла я.
– Да ты так дышишь, будто чего случилось. Ты как, в порядке? И слишком резко веду?
Я тряхнула головой. Остатки волшебного аромата испарились и теперь воздух вновь наполнен запахом трав и морского бриза.
– Все хорошо, – сообщила я. – Ты чувствовал? Там пахло здорово.
– Где? – не понял Ян. – Мы мимо бывшей свалки проезжали. Она, вроде, больше не смердит.
С начала доходило очень медленно. Потом вспышка озарения пронеслась в голове с такой силой, что я зажмурилась, боясь выдать себя горящими глазами. Аромат цветка вечности способны учуять только стихии, и если Ян ничего не уловил, значит, это был он.
Сердце в сотый раз запрыгало от трепета, я отвернулась к окну, глядя на отражения глаз, которые сейчас, как раскаленные угли. Пришлось выждать пару минут, прежде, чем они потухнут.
Потом машина куда-то свернула, пошли уже знакомые игрушечные дома с ровными крышами и идеальными заборами. Когда телега тихонько подкатилась к одному из них, с облегчением узнала дом Клауса.
Ян докурил трубочку и достал новую. Проделав те же движения, он поджег ее, затянувшись, проговорил:
– Как и обещал. В целости и сохранности, Агата. Заходить не хочу, ты уж как-нибудь сама. Постучи, в звонок позвони.
– Спасибо, – поблагодарила я, тревожно косясь на дверцу, которую еще не поняла, как открыть.
– Не за что. Обращайся.
Я, наконец, нашла, за какой рычаг дернуть, чтобы выбраться из машины. Ян затянулся, глядя куда-то в даль, словно могучий чернокнижник, познавший тайны бытия.
В окно снова ворвался порыв, в этот раз без запаха цветка, но достаточно сильный. Он вырвал тлеющую трубочку из пальцев пластинчатого и бросил мне на рукав.
Платье, сделанное не знаю из какого материала, моментально продырявилось, Ян выругался, схватил трубочку и швырнул в окно.
– Черт! Обожглась? А, черт… Извини. У меня мазь против ожогов есть.
Не успела опомниться, как он вытащил из переднего ящика какой-то пузырек и задрал мне прожженный рукав.
Кожа оказалась чистой, как первый снег.
Я неловко спрятала руку и проговорила:
– Все в порядке.
Но даже под пластинками на глазах, заметила, как сдвинулись брови Яна.
– Ткань прожгло, – сказал он. – Должен был остаться след.
– Видимо, не успел, – пробормотала я, пытаясь открыть дверцу.
Когда это, наконец, удалось, Ян сжал пальцы на моей руке. В страхе я оглянулась и вытаращилась на него, надеясь напугать. Но в последнюю секунду поняла, если он увидит пламя в моих глазах, лучше не станет.
Пластинчатый все еще держал меня, но когда дернула руку, к удивлению, тут же разжал хватку, хотя поза осталась такой же напряженной.