Мне снова должно было полегчать. Ян уверенный, сильный и независимый, от него веет мощью. Таким завидуют мужчины, женщины жаждут его внимания, а дети мечтают стать похожими.
Но я, перепуганная дикими условиями Подмира, не могу совладать с трепетом, который время от времени заставляет сердце пускаться в пляс. И каждый встречный кажется воплощением мирового зла.
Чтобы отвлечься от тревожных мыслей, стала изучать ручку на двери. На ощупь она гладкая и маслянистая, такого материала в Трехмирье нет. Потом ткнула в какой-то выступ, и окно с моей стороны чуть сползло.
– Ух ты… – шепнула я, впервые воспользовавшись магией Подмира.
Ян произнес довольно:
– Нашла, как стекло опускается? Открывай, если жарко. Я холодоустойчивый.
Словно щенок, нашедший палку, я несколько минут игралась с окном, закрывала, открывала, смотрела, как быстро стекло может опуститься и подняться. Потом оставила открытым наполовину и довольная откинулась на спинку.
– Это потрясающая ма… – проговорила я и запнулась, не зная, как обозвать подмирскую магию, чтобы не выдать себя.
– Шина? – подсказал Ян. – Хочешь сказать, машина у меня хорошая? Не стесняйся, можешь хвалить. Я не скромный.
Облегченно выдохнув, я сказала:
– Именно. Машина. У тебя великолепная машина. И окно само туда-сюда. И управляешь ты очень умело. Лучше Фила.
Ян хмыкнул. По лицу вижу, лесть любит, а сейчас она угодила в самое яблочко.
– Это где ты успела сравнить – спросил он.
– Да так, – уклончиво ответила я. – Был один случай, пока ехали к нему домой. Не очень уверен он в своей, эм, машине.
Пластинчатый снова покосился на меня и сказал.
– Он вез вас в машине? Ну вообще чудеса чудесные. Видать, ты очень хороша, если он даже в машину свою страшную усадил.
– В своей стихии я действительно мастер, – согласилась я.
Телега, которая машина, повернула направо и поехала в горку. Потом прямо, потом налево. Затем дома на обочинах превратились в гигантские прямоугольные ульи, а мы все ехали. Лишь, когда по краям снова стало пустынно, Ян повернул направо.
В этот момент в окно с его стороны ворвалась струя воздуха. На секунду меня сковало, в нос ударил сладковатый и одновременно мятный аромат. Так могло бы пахнуть детство. Время, когда не нужно ни о чем переживать, просто бегай по полям, собирай ягоды и играй с белками. А вечером ласковые руки мамы усадят за стол и накормят горячими блинами с земляничным вареньем.
Я втягивала и втягивала чарующий запах, пока Ян не спросил озадаченно:
– Тебе плохо?
Меня будто выдернуло из сна, аромат остался, но сильно ослаб, превратившись в едва заметную струйку.