На всякий случай, отошла к дивану и произнесла тихо, чувствуя, как возмущение огненным столбом поползло по позвоночнику:
– Не кричи на меня.
– Не кричать!? – почти взвизгнул Клаус. – Да мне тебя прибить хочется! Ты понимаешь, что могло случиться? Ты, глупая девчонка. Запомни, слышишь, запомни, ты должна слушать, что говорят. И выполнять, что говорят.
Возмущение стало плотнее и потекло по венам расплавленной лавой, обида за несправедливость и жестокость добавила огня, глаза потеплели.
Опустив ресницы, я сказала еще тише, чувствуя, как голос становится ниже:
– Не кричи на меня…
Клаус, казалось, меня не слышит. Он меряет шагами комнату, когда оказывается в кухне – хлопает ладонью по столешнице, затем идет обратно к лестнице, продолжая обвинять.
– Они еще говорят, я не прав? Я не позволю, чтобы моими требованиями пренебрегали. Во все времена мужчина был у руля, он руководил и мыслил. Так что оставь эту непосильную работу тем, у кого есть мозги! Выходить на улицу, когда вокруг такое! Ты что совсем…
Внутри все взорвалось, я подняла на Клауса пылающий взгляд и выпалила голосом, который мог бы принадлежать разъяренному Фералу:
– Не кричи на меня!
Если бы это произошло в Трехмирье, изо рта, вместе со словами вырвался бы столб пламени, превратив Клауса в пылающее полено. Но даже без огня моя вспышка заставила его отшатнуться.
Пару секунд он смотрел на меня слегка ошарашенный. Жвалки играют, пальцы все так же сжимаются в кулаки, а ноздри раздуваются, как у разъяренного быка. Взгляд впился в меня, словно надеется продырявить.
Списала это все на волнение. Когда я слишком долго собирала хворост и затемно возвращалась из леса, мать тоже ругалась, хоть и не так бешено.
Клаус помолчал, посылая мне разъяренные взгляды, потом сделал глубокий вдох и сказал уже спокойней, но с тем же нажимом:
– Нет, Фил, ты посмотри? Она еще и огрызается. Ну ладно, бабские штучки, колготки, бигуди. Но за рулем, ты видел их за рулем? А открытия? Хоть одно открытие женщина сделала? Назови, давай, назови.
Он так резко развернулся к Филу, что тот отшатнулся и сказал, видимо, первое, что пришло в голову:
– Кюри…
Лицо Клауса скривилось.
– Она с мужем работала, – произнес он брезгливо. – Ты давай, одиночных. Чтоб сама, все сама. Что, нет?
– Ну, – протянул Фил, быстро приходя в себя и тоже отшагивая к дивану. – Вообще-то, ну… первый язык программирования, который кобол, если не знаешь, изобрела Грейс Хоппер. И пилу циркулярную какая-то Бэббитт придумала. И силикон тоже женщина, к вай-фаю отношение имеет… И Гипатия… Ну и вообще, много кого…