Освещенное моей кожей лицо подмирца показалось похожим на физиономию огнекрылого, но этот улыбается, а не скалится. В черных пластинках играют блики, а я ощущаю, как жар по венам потек с двойной силой. Эти пластинки буквально загипнотизировали, а улыбка во все зубы заставила думать совсем не о костюмах и стихиях, которые надо вытаскивать из камер.
Я таращилась на пластинчатого, как дурочка в день Весеннего равноденствия, когда в деревнях устраивают гульбища для девиц и юношей. Лишь, когда позади раздалось настойчивое покашливание Лодина, тряхнула головой и отвернулась.
– Вы там долго? – спросил ветер. – Я все понимаю, но у нас тут дела. Забыла?
– Ничего я не забыла, – огрызнулась я и оглянулась, удивляясь собственному тону. – Значит, тебе все можно, а мне ничего нельзя?
Силуэт Лодина пожал плечами.
– А что мне можно? – спросил он.
Чувствуя, что опять загоняю себя в угол, резко развернулась и бросила через плечо:
– Не знаю. Но если тебе можно, то и я буду.
– А… – протянул ветер многозначительно. – Ну раз так, то ладно. А я думал.
Потом быстро приблизился со спины и наклонился над самым ухом. Раздался шепот, слышный только мне:
– Я в этих делах лучше разбираюсь. Поверь, тебе только хуже будет. Клаус и Ян подмирцы, а мы из Тремирья. Не стоит выбирать между домом и чужим миром, где целых два ветреных самца не могут определиться с поведением. Это я тебе как ветреный самец говорю. Тут без вариантов. Я сам такой, но то другие, а ты моя родня. И я должен тебя защищать. Поняла?
Видимо, Лодин успел понять мои мысли быстрее, чем сделала это сама. Обида и гнев жгучей змеей завертелись в районе живота и поползли к конечностям, заставляя светиться сильней. Я сдвинула брови и сложила руки на груди, пытаясь справиться с эмоциями, нахлынувшими так внезапно.
Лодин положил мне на плечо ладонь, игнорируя жар и добавил так же тихо:
– Помни зачем мы здесь.
Стало так жарко, что в воздухе появился запах паленой одежды. Лишь это заставило умерить пыл.
– Я помню, – ответила я тихо, но с нажимом. – Я помню.
Ян повозился еще немного, потом по глазам резанул свет, пришлось зажмуриться, а когда снова смогла различать предметы, перед нами открылся небольшой проход. За ним водная гладь, где на поверхности играют серебристые лучи, пуская солнечных зайчиков в тоннель.
Приложив ладонь ко лбу козырьком, я вышла следом за пластинчатым и спросила:
– Это твое тайное убежище?
Подмирец быстро спускался по короткому, но крутому обрыву к белоснежной, как первый снег, лодке.
– Не совсем, – отозвался он. – Скорее выход к месту отступления на случай вторжения. Спускайтесь и лезьте в лодку.