Я слышала, как Фил что-то раздраженно пробормотал, потом ответил, приближаясь к коморке:
– Вы допускаете, что эти господа могут сильно ошибаться?
– Может, вы впустите нас, и сами обсудите детали? – поинтересовался участковый. – Дверь в доме не самая новая, но все равно выбивать жалко. Потом новую ставить, деньги платить. Не разумно.
Фил заглянул за шторку, где мы сидим, как перепуганные цыплята, что-то молча прожестикулировал Клаусу и оглянулся.
– Так не выбивайте, – предложил он громко.
Клаус тем временем стал шарить руками по полу. В свете прямоугольника, его волосы кажутся почти сияющими, я решила, в природе таких не бывает, и их нарочно выкрасили каким-то зельем.
С улицы донеслось глухое:
– Видите ли, в чем дело. Если вы не откроете, дверь выбить все же придется.
– Это почему? – спросил Фил громко, чтобы приглушить возню Калауса. – Вам разве не нужен ордер там, или постановление? Я знаю, для такого нужно разрешение. А врываться в дома честных граждан не хорошо.
– В том-то и дело, что не честных, – сказали снаружи. – Эти господа утверждают, что вы не только хулиган, но еще и вор.
Клаус, наконец, нащупал, что хотел, послышался облегченный вздох. Потом он приподнялся, схватившись за что-то внизу, мышцы на руках красиво вздулись, и тяжелая крышка пошла вверх.
Через секунду перед нами предстал черный ход с крутыми ступеньками. Фил указал внутрь, а Клаус обошел крышку и подтолкнул меня в спину. Я возмущенно охнула, хотя от его прикосновения по коже пробежали огненные муравьи, а ветер, который все это время молча наблюдал, резко выступил вперед и перехватил запястье подмирца.
Клаус посмотрел на него грозно, но без враждебности, потом прошептал:
– Нужно спускаться.
– Почему? – мрачно поинтересовался Лодин, а я сделала шаг к нему, понимая, что так обоим будет спокойней.
Клаус бросил быстрый взгляд на Фила, который косится на дверь, и произнес:
– Когда они сюда войдут, никто не гарантирует, что ваша миссия будет завершена. Фил слишком хороший хакер, чтобы его просто так отпустили. Тем более там «костюмы». А это совсем плохо. Надо бежать.
Лицо Лодина неожиданно расслабилось, на губах появилась лукавая улыбка, а я в который раз удивилась переменчивости его ветряного нрава.
– Ну если так, – произнес он и сделал шаг в подвал. – Бежать так бежать. Это про нас.
– Любишь бегать? – спросил Клаус, и я уловила иронию.
– Я ветер, – отозвался Лодин. – Люблю движение.
Я неуверенно ступила следом. Ожидала, что спуск будет коротким, но ступеньки уходят вниз, воздух становится сырым и тяжелым, а мы все идем. Клаус движется прямо за мной, шаги раздаются за затылком потому, что лестница крутая. Буквально кожей ощущаю его близость и душу разрывают противоречивые чувства. Поведение Клауса выводит из себя и рассыпает уголь в груди, но подмирец красив, как бог, а от одного его взгляда сердце пускается вскачь.