Например, когда я рассказал ему про секвенирование ДНК и полимеразную цепную реакцию — два великих изобретения последней четверти XX века, сделанные англичанином Фредериком Сенгером и американцем Кари Мулисом, совершившие переворот в современной биотехнологии, — он тут же возразил: наши наверняка все это раньше придумали, да только им не дали ходу. Из осторожности я не стал спорить. Как говорится, Россия — родина слонов…
На первый взгляд, Полковник казался человеком простым, добродушным и общительным. И все же всякий раз после разговора с ним у меня на душе оставался какой-то неприятный осадок. Словно выпив стакан воды в жаркий день, обнаруживаешь на дне мертвое насекомое. Но при новой встрече смутные подозрения развеивались сами собой, а каверзные вопросы просто вылетали из головы.
Чем дальше продвигалась работа, тем интереснее она мне казалась — за цифрами проступала загадка.
Прежде всего выяснилось, что исследуемая мною мутация локальная. Ареал ее действительно умещался в границах России. Это означало, что произошла она относительно недавно, и все мутанты — потомки одного предка, жившего на нашей территории.
Нечто подобное наблюдалось ранее в случае замены тимидина на цитозин (а проще говоря, одной «буквы» генетического алфавита) в определенной точке Y-хромосомы. Эта нейтральная мутация была обнаружена у финнов и финно-угорских народов (коми, мари, мордвы, удмуртов и чувашей) в количестве 20–50 процентов. Проявилась она также среди бурят и якутов, доходя у последних до 80 процентов. Интересно, что замена имела место и у 17 процентов мужчин, считающих себя этнически русскими, с типично русскими фамилиями. Изучив микросателлитные маркеры в ДНК, исследователи пришли к выводу, что примерно 15 миллионов русских являются прямыми потомками одного человека (по отцовской линии). Нигде больше в мире данная мутация не была обнаружена.
Однако в моем задании речь шла не об одной «букве» генома, а о целом «предложении». Откуда оно взялось? Вероятность случайного формирования исследуемого фрагмента была ничтожно мала. Подумав, я пришел к выводу, что он мог либо «перескочить» из неактивной части ДНК, что составляет 95 процентов ее длины, либо мог быть внесен в нее неизвестным ретровирусом.
Судя по расположению фрагмента в хромосомной карте, его наличие должно было как-то влиять на иммунную и нервную системы. Однако судя по записям, никаких патологий в этом плане у обследованных не наблюдалось. Значит, мутация не была негативной. Возможно, она позитивна?
Бывает, что хорошее вырисовывается на фоне плохого. Так вышло с недавно открытой мутацией устойчивости к СПИДу. Люди с таким состоянием генов могут быть инфицированы, но не заболеют. Подобных «счастливчиков» всего несколько процентов от населения Земли, однако у некоторых народов России их доля достигает почти 15 процентов. Не будь СПИДа — кто бы этим заинтересовался, кроме узких специалистов?