— Ну что ж, — задумчиво сказал Девятый. — Ты хорошо поработал. Теперь скажи мне: могло ли Метеобюро предсказать Ураган вчера или позавчера на основе имевшейся тогда информации?
— Нет, — решительно заявил Ариль. — Это было совершенно непредсказуемое, аномальное явление. Синоптики не виноваты. По их расчетам получается спокойная теплая погода с переменной облачностью и слабым ветром.
— Думаю, стоит выделить это отдельным пунктом, — сказал Девятый, — а то беднягу Тринадцатого совсем заклевали… Ладно. Теперь вот что: может ли все это повториться?
— Крайне маловероятно.
— Нам нужно знать точно.
Когда Ариль ушел, Девятый вызвал Джею. Это была еще нестарая женщина южной внешности.
— Послушай, — сказал Девятый. — Обычно мы с тобой разыскиваем людей, но теперь другой случай. Это снимки Урагана, разрушившего сегодня утром Губерт. Попробуй извлечь из них информацию. Это очень важно.
— Я попробую, — сказала Джея. Она закрыла глаза, вздохнула, и ее тонкие пальцы затрепетали над глянцевой поверхностью фотографий. Вот она коснулась их, и через мгновение дыхание ее пресеклось.
— О, Боже! — прошептала она.
— В чем дело?
— Не понимаю. Ведь это просто облако, пар, ветер?
— Конечно.
— Нет, тогда это что-то другое.
— Что?
— Человек… Нет, не человек. У него все другое. Но он живой, не мертвый. У него есть душа, есть воля… Ужасно: он хочет убивать. Нет, разрушать…
— Продолжай, — сухо сказал Девятый. Пальцы Джеи затрепетали над очередной фотографией. Она не успела ее коснуться, как вдруг вскрикнула, точно от сильной боли.
— Ужасно! — воскликнула она. — Этот город… Люди… Страдания, боль — невыносимо. Он причинил им зло.
— Дальше, — сказал Девятый. Остались последние снимки, где Урагана уже не было видно.
— Он ушел, — с облегчением сказала Джея. — Ушел обратно.
— Рассеялся? Умер?
— Нет, он жив. Он устал и ушел обратно, в море. Он радуется, что разрушил город…
Девятый уже не слушал. Он понял все. Он сидел в оцепенении и смотрел на Джею невидящими глазами. «Да, — думал он. — Это не конец, а только начало.»
Шоссе текло навстречу как река. Солнце светило прямо в глаза, но темный щиток превращал его просто в круглое пятно. Снаружи было жарко и душно, а внутри — свежо и прохладно. Можно было расслабиться и отдохнуть, но Девятому мешали мысли. Он почему-то стал думать о предшественниках — они ездили на этих же машинах, ходили по тем же коридорам, сидели в тех же креслах. Они были ставленниками Ассора и вызывали жгучую ненависть тогда еще юных членов Организации. Впрочем и тогда, в подполье, Первый уже был Первым, а Третий — Третьим… Девятый задремал, а когда проснулся, они уже подъезжали к Губерту или, вернее, к тому, что от него осталось.