Вероника
Я сидела за круглым кухонным столом напротив Княжевича и жевала омлет, в который он умудрился положить, кажется, практически все продукты, что нашёл в холодильнике. Но в состав блюда и изучение этого рецепта мне углубляться не хотелось. Потому что и без того было очень вкусно. Я доедала уже вторую порцию и боролась с искушением подобрать остатки кусочком слегка зачерствевшего хлеба. О том, как я в это время выглядела со стороны, мне думать совершенно не хотелось.
Впрочем, как я заметила, Дарий тоже мог похвастаться отличным аппетитом. Он ел быстро, со вкусом и как-то так, что сразу становилось завидно. Не зря же детей, у которых плохой аппетит, заставляют есть в компании других, чтобы, глядя на них, эти капризные детки тоже захотели чего-нибудь пожевать.
Когда я доела и всё же отодвинула от себя пустую тарелку, Княжевич поднялся с места.
— Наверное, мне пора, — проговорила я, вставая с табуретки вслед за ним. — Спасибо за ужин, Дарий Андреевич… Дарий.
— Куда это вы собрались? — поинтересовался он, прищурившись и внимательно рассматривая меня.
— Как это куда? — удивилась я. — В общежитие, конечно.
— Не торопитесь, Вероника, — произнёс Княжевич, направляясь в коридор, и подал мне знак следовать за ним. — Мы ещё не договорили.
Как-то угрожающе это прозвучало… Но выбора у меня не было. Пришлось идти следом за Дарием в комнату, которая, судя по всему, служила в квартире гостиной. Оформлена она была в строгих чёрно-белых тонах. На мой взгляд, этой комнате не помешали бы какие-нибудь семейные фотографии, но их не было.
Дарий сел в кресло и бросил на меня выжидающий взгляд. Прекратив вертеть головой, я заняла место на диване напротив. Ощущение было не из приятных. Такое, словно мне предстоял допрос. По всему выходило, что разговором в машине дело не ограничилось, и Княжевич собирался выведать у меня что-нибудь ещё.
— Итак, вы сказали, что голос этого человека показался вам знакомым, — проговорил он, слегка наклоняясь ко мне. — То есть, где-то вы его раньше уже слышали?
— Наверное, да, — пробормотала я и попыталась снова оживить в памяти голос неизвестного — сначала громкий, затем приглушённый, почти шипящий. Голос, от которого у меня по коже пробегал неприятный холодок.
— Так наверное или да? — уточнил Княжевич.