— Он не отступится, Дэвид, и мне очень жаль, что я не могу помочь тебе. Но разве ты больше не можешь обратиться к кому-нибудь другому?
— Только не за такой крупной суммой, дедушка. Это было бы неправильно. А банк полностью подпал под влияние отца и не одолжит мне ни пенни. Он вполне успешно лишил меня свободы действий, если я не дам согласия на брак.
— Мне очень жаль, — вздохнул старый маркиз. — Я поговорю с ним о тебе, однако не стал бы возлагать большие надежды на то, что он передумает. Если уж он принял решение, то сам Господь Бог не заставит его свернуть с избранного пути!
Виконт одним глотком осушил свою чашечку с кофе и отшвырнул салфетку.
— Какая досада! Не хочется упускать столь прекрасную возможность, — сказал он. — А теперь позвольте оставить вас в покое. Бабушка дома?
— Нет, она уехала к друзьям в Брайтон и вернется лишь ближе к вечеру.
— В таком случае передайте ей мои наилучшие пожелания. Не смею вас больше задерживать.
Поднявшись, Дэвид почтительно пожал деду руку, а затем принял у застывшего наготове Бейтса шляпу.
Виконт решил прогуляться в Грин-парке и уже направился было к Букингемскому дворцу, но, не успев сделать и нескольких шагов, заметил, что навстречу ему идет не кто иной, как его собственный отец.
Глубоко вздохнув, Дэвид внутренне подобрался, готовясь к неизбежному неприятному разговору. Взаимоотношения отца с сыном оставались чрезвычайно натянутыми, и он понимал — очередной разговор окажется не из легких.
Заметив идущего навстречу сына, граф на мгновение приостановился, но потом решительным жестом скрутил газету в трубочку и двинулся вперед. На лице его появилось угрюмое, настороженное выражение.
— Дэвид, — сказал он, поравнявшись с виконтом, — что ты здесь делаешь?
— Ходил навестить деда, — ответил тот, ожидая неизбежной вспышки гнева.
Отец его не разочаровал.
— Ты сделал что? — взорвался граф, и лицо его побагровело. — Я же тебе говорил, чтобы ты держался от него подальше и не докучал ему своим попрошайничеством, сопляк ты неблагодарный!
— Но, отец, я надеялся возобновить свою карьеру архитектора и нашел усадьбу, на которой смог бы продемонстрировать свои способности любому…
Граф ухватил сына под руку и потащил его за собой в сторону Белгрэйв-сквер.
— Ты сейчас же пойдешь со мной и попросишь прощения за то, что опять надоедал ему своими просьбами.
— Отец, перестань обращаться со мной как с несмышленым ребенком, — взмолился виконт, пытаясь избавиться от крепкой отцовской хватки.
На следующий день рождения ему уже должно было исполниться тридцать, но отец вел себя так, словно сын по-прежнему оставался десятилетним мальчишкой. Кроме того, будучи единственным ребенком, Дэвид вынужден был взвалить на себя ответственность за все ожидания и планы в отношении семейства Кеннингтонов.