— Почему не можете?
— Такой вопрос может задать только штатский. Во-первых, я не могу давать указания генерал-полковнику, а во-вторых, спецотряды не подчиняются армии, только своим министерствам. Я же не идиот, чтобы обращаться к Риббентропу или Розенбергу.
Генерал фон Кортте открыл дверь и собрался уходить. Но в резном, позолоченном дверном проёме он обернулся.
— Не делайте глупостей, — сказал он серьёзно. — Человека можно заменить, а такое сокровище — никогда. Не имеет значения, где оно будет находиться. Ваша семья длительное время образцово выполняла свои обязанности. Теперь в этом нет необходимости.
***
В ставке фюрера «Волчье логово» в Восточной Пруссии, близ Растенбурга, рейхсляйтер Мартин Борман, шеф партийной канцелярии и один из немногих доверенных людей Гитлера, готовился к обязательному обеду у фюрера.
Хотя Гитлер ел мало и преимущественно вегетарианскую пищу, это никоим образом не снижало ежедневной напряженности, предшествующей этому мероприятию. За столом Гитлер произносил бесконечные монологи с размышлениями о будущем, о своих целях и надеждах, о взглядах на искусство и науку, на стратегию и мировую политику, на экономику и национал-социалистическую правовую реформу, на внешнюю политику и архитектуру. Эти разговоры день за днём всё больше обнажали сущность фюрера, задумавшего изменить весь мир.
В этот день двадцать второго сентября 1941 года стало ясно, что Ленинград захватить не удастся и преимущественным направлением военных действий становится движение на Москву. Кольцо окружения замкнулось, началась блокада с целью заморить голодом полтора миллиона человек. Все лишние на этом участке фронта войска перебросили на московское направление, прежде всего Четвертую танковую группу генерала Хёйпера. В это решение не поверили ни Сталин, ни Жуков, посчитав его отвлекающим манёвром. Но когда Четвертая танковая группа появилась на севере Москвы, стало ясно, что немцы не будут штурмовать Ленинград, его жителям суждено умереть от голода.
Мартин Борман внёс пару правок в блокноте, сунул его под мышку и вошёл в столовую незадолго до прихода Гитлера. Обсуждение текущих событий уже закончили, рапорты с фронтов порадовали Гитлера, хотя немецкие армии наступали медленно, а сопротивление Советов день ото дня росло. Но великая цель — парад немецких войск в Москве — становилась всё ближе. Фюрер вскоре сможет продемонстрировать немецкому народу и всему миру то, что не удалось Наполеону — впервые в истории по столице СССР пройдёт европейская армия.
Сегодня Гитлер был доволен собой, своим окружением и генералами. Можно было поговорить и о приятном, например, об искусстве. Борман знал Гитлера, его настроение и слабости едва ли не лучше всех остальных. Он почти всегда верно чуял, что заинтересует Гитлера помимо положения дел на фронте, и часто переводил разговор на ту или иную тему, которую считал важной.