Сюжет — «организм более высокого порядка». Он объясняет события или подводит под них основания, обращается к уму читателя (а не только к его любопытству), опирается на память (связывая воедино разные части истории) и содержит элементы неожиданности и тайны. Так Форстер сделал засечки, по которым многие ориентируются до сих пор.
Невероятно, насколько иным оказывается мнение Стивена Кинга, который пренебрегает сюжетом — даже брезгует им, — но зато превозносит историю. Во время длительного восстановления после серьезного инцидента (как-то вечером на обочину дороги, по которой прогуливался Кинг, вылетел грузовик, отбросив его на четыре с лишним метра), писатель облачил свои размышления о литературном мастерстве в форму автобиографического произведения «Как писать книги». В этой работе — мемуарах и учебном пособии под одной обложкой — Кинг ретиво делится секретами создания хорошего романа:
«С моей точки зрения, литературное произведение состоит из трех вещей: повествование, которое передвигает действие из точки А в точки В, С и так далее до Z; описание, составляющее чувственно-реальный мир для читателя, и диалог, оживляющий персонажей, давая им речь.
Вы можете спросить: а где же здесь сюжет, интрига? Ответ — по крайней мере мой ответ — таков: нигде. <…> Я не верю интриге по двум причинам: во-первых, наша жизнь в основном лишена сюжета, даже если учесть все разумные предосторожности и тщательно составленные планы; во-вторых, потому что я считаю: продумывание сюжета и спонтанность истинного творчества несовместимы»[102].
На этом Кинг не останавливается. Сюжет, говорит он, «последнее прибежище хорошего писателя и первое прибежище плохого». Самым великим поборником Развития Сюжета, полагает он, был Эдгар Уоллес, который в 1920-е гг. клепал бестселлеры и изобрел устройство под названием «Колесо сюжетов Эдгара Уоллеса», которое мог использовать любой писатель, столкнувшись с нехваткой идей: нужно было просто крутануть колесо и прочитать то, что выскочит в окошке, — счастливое событие, например, или признание героини в любви. По словам Кинга, «колеса сюжетов» «расхватывали, как горячие пирожки».
Очевидно, что у Кинга и Форстера разные представления о значении этих двух рассматриваемых нами понятий. Но в одной ли семантической путанице дело?
Первое упоминание слова «сюжет» в нынешнем его значении относится к 1671 г. — появилось оно в мире театра и использовалось для описания сути крайне запутанной пьесы. К концу 1800 г. его стали применять в отношении детективов, которые в то время становились все более и более закрученными, и дальше круг его охвата только расширялся — уж точно не затем, чтобы служить прибежищем для плохих писателей. Может, Генри Филдинга и критиковали за то, что у него одно событие наступает на пятки другому, но Кольридж считал его «Тома Джонса» одним из трех лучших сюжетов в литературе. А Вудхаус составлял детальный план для каждого своего сочинения. И все же Кинг стоит на своем и утверждает, что между сюжетом и историей есть огромная разница. История, на его взгляд, заслуживает доверия и уважения, а «сюжет — скользкий тип, которого лучше держать под домашним арестом».