— Оптимистичная обстановка, — усмехнулась Регина. — Но мне нравится.
— Пользуйся моей добротой, — великодушно махнул рукой Дик. — Мне надо исчезнуть на пару часов, ты пока располагайся. В холодильнике есть колбаса и сыр, но колбасу лучше не есть.
Однако Регина первым делом отправилась в ванну. Она долго нежилась в горячей воде, думая о том, как жить дальше, а потом, дав себе мысленную оплеуху, решила последовать совету Казака и жить так, как планировала до встречи с Ани и ее прислужником. Завтра же позвонит в редакцию и пойдет на собеседование. Приняв решение, она почувствовала облегчение.
Регина еще немного полежала в ванне, а затем принялась усердно тереть тело мочалкой, щедро облитой ароматным мылом, смывала и вновь намыливала. Ей хотелось смыть с себя прикосновения чужих рук. Жаль, что нельзя смыть воспоминания. Хотя стоило признаться самой себе, после разговора с Лоренцо воспоминания уже не причиняли такой боли, как раньше. Даже мысль о сексе не казалась отвратительной, как всего лишь вчера утром. Но если нельзя избавиться от памяти, то можно сделать кое-что другое…
— Ты зачем обрезала волосы? — В глазах Дика, входящего в кухню с коробкой в руках, мелькнул ужас. — Без них ты выглядишь взрослее.
— И отлично, — коротко буркнула Регина, не желая вдаваться в подробности. Она слишком хорошо помнила, как Лоренцо накручивает на кулак длинные пряди и запрокидывает ей голову назад, открывая шею…
— Мастеру это не понравится.
— Плевать.
— Ух, какая ты у нас бука, — широко усмехнулся оборотень. — Я привез пиццу и сок.
— Здорово! Я жутко голодна!
— Там есть мясо, и яйца, и еще что-то замороженное, — Дик поставил коробку с пиццей на стол, тем временем Регина с интересом рассматривала содержимое холодильника. — Осталось с тех времен, когда я жил не один. Сам я готовить не умею и не люблю.
— И давно ты жил не один? — Регина принюхалась к куску колбасы подозрительно зеленоватого оттенка.
— Да уже неделю, как очередная любовь меня покинула, но иногда они все ко мне возвращаются, — притворно вздохнул Дик и заржал. — Да выбрось ты ее, я даже отсюда чувствую, что она испортилась.
Ах, точно, он же оборотень.
— Слушай, Дик, а каково это — быть оборотнем? — спросила Регина, когда они расположись за столом в стерильно чистой кухне. (Стоит ли уточнять, что она тоже была черная с хромом?)
— Дисциплина, строгая иерархия в стае и боль, — пожал плечами Дик. — Но я не знаю другой жизни, поэтому мне сравнить не с чем.
— Звучит невесело.
— Мэтью жесткий вожак, — повел плечами Дик. — Он убивает за малейшее непослушание. Но иначе нельзя.